"Борис Бондаренко. Потерянное мной " - читать интересную книгу автора

отвращением стала вытирать их платком. Трудно было сидеть здесь, и не
хотелось возвращаться в свое купе, и Ольга встала и пошла в вагон-ресторан.
Противно было открывать и закрывать столько тяжелых дверей, их ручки были
липкими оттого, что за них хватались тысячи рук. "Надо попытаться
перебраться в купейный", - вяло подумала Ольга и по пути спрашивала у
проводниц, не скоро ли освободится место. Несколько человек ехали до
Куйбышева, и Ольга договорилась, что потом переберется в купейный вагон.
В ресторане она заказала обед и взяла немного вина, и, когда выпила,
сразу стало легче. И теперь уже удавалось не думать о том, что ждет ее в
деревне.
"Может быть, действительно было бы лучше, если бы поехал Юрий? -
подумала она. - Да нет, все правильно".
Ольга подумала об этом без горечи - она уже успела привыкнуть к мысли,
что самые близкие люди редко по-настоящему понимают друг друга, даже если
они и бывали в примерно одинаковых обстоятельствах. А тут уж и вовсе к Юрию
претензий быть не может - ведь ему и отдаленно не приходилось испытывать
того, что выпало на ее долю... Ольга вспомнила о том, как Юрий вел себя
вчера, как старался понять ее и помочь, - и подумала о нем с внезапной
нежностью: "Какой он хороший... И добрый. И почему я до сих пор не выхожу за
него?"
Юрий уже несколько раз делал ей предложение, и Ольга не говорила ему
"нет", только просила немного подождать, и сама толком не понимала, что
заставляет ее откладывать замужество. Они встречались уже два года, и в
последнее время были очень близки, и Ольга не ждала других встреч, ей было
хорошо с ним, и про себя она давно уже решила, что выйдет за него, и
смотрела на Юрия не только как на любимого человека, но и как на отца своих
детей, и с удовольствием думала о том, что у них должны быть здоровые,
красивые дети. Но все как-то не решалась расстаться со своей свободой, и
иногда ей приходилось напоминать себе, какой ценой досталась ей эта
свобода... "Опять о том же? К черту!" - решила Ольга, тряхнув головой,
закурила и стала смотреть в окно. "Да, теперь все кончится само собой...
Приеду оттуда и скажу Юре, чтобы готовился к свадьбе. Хватит ждать", -
решила Ольга. "Рожать тебе надо, девка", - с улыбкой вспомнила она ворчливые
слова старушки-гинеколога, сказанные полгода назад. "Да, надо рожать..."
Ей давно уже хотелось ребенка, и она не раз представляла себе, как по
утрам просыпается ее девочка - обязательно девочка - и спросонья тянется к
ней мягкими пухлыми ручками и как она бегает по квартире, весело топая
ножками... Особенно нравились ей трех-четырехлетние девчушки, с бантиками в
волосах, и Ольга с невольной грустью прикинула, что когда ее девочке будет
четыре, ей самой будет по меньшей мере уже тридцать. "Да, нечего
откладывать. Тебе уже не семнадцать..." Когда она уходила из дома, Верочке
тоже было четыре. Значит, сейчас ей тринадцать. Всего на год меньше, чем
было Ольге, когда она уезжала в Селиваново. Интересно, какая она сейчас? А
сколько же лет Коле?
Она так и не могла точно вспомнить, когда родился Коля, и только потом
сообразила - в сорок втором году, ведь мать вышла замуж весной сорок
первого. Значит, ему сейчас девятнадцать и в этом году, наверно, в армию.
Вот так... А ты говоришь, что теперь все кончится само собой. Даже не
подумала о том, что станет с Верочкой... О господи, как медленно тянется
время...