"Юрий Бондарев. Непротивление (Роман)" - читать интересную книгу автора

оттирались в сторону. Кирюшкин повторил спокойным голосом:
- Лошадь - друг человека, кореш. Вместе были на передовой.
За соседним столом кто-то засмеялся с полным ртом:
- А собака - не друг разве? Сообразил, что в лужу треснул!..
Кирюшкин нехотя повернул кудрявую голову, не без удивления оглянул
толстощекое лицо соседа, одетого в клетчатую ковбойку, истово жующего
сосиску, поинтересовался:
- Это ты такой хохотальный мужчина?
- А что?
- Заткни подштанниками глотку, барыга.
- С какой это еще стати? - толстощекий перестал жевать, лицо стало
сизо-багровым. - Ты кто такой здесь есть, что с ножиком балуешься?
Вокруг поубавился шум, замолкли голоса, потом ветерком прошелестело по
столам пивной: "Это же Кирюшкин, что он, дурак мордастый, с ним связался?"
А Кирюшкин, суживая светлые глаза, продолжая играть финочкой меж тонких
пальцев, еле приметно кивнул "боксеру". И тот, приоткрыв опухшие веки,
по-медвежьи встал и, невнятно бормоча, что спекулянтские тыловые крысы его
раздражают, не дают культурно отдохнуть, почти не глядя, легко поднял за
шиворот толстощекого, рывком вытащил из-за стола. Затем бесцеремонно
протиснул его сквозь толпу к выходу, вытолкнул за порог, головой
толстощекого распахнув дверь. Там, за дверью, пискнуло: "Милиция", - и
сейчас же стихло. Никто в забегаловке не сказал ни слова, только
посторонились, когда "боксер" вернулся к столу и без всякого удовольствия на
мрачноватом лице округлил и опустил брови, этим выражая удовлетворение
расторопностью длинноволосого, успевшего каждому принести еще по кружке пива
и стакану водки. Теперь длинноволосый, обликом похожий на монаха, сидел
тихонько за столом, упираясь сухими кулачками в худой подбородок, и смотрел
умным, влюбленным, укоряющим взором на Кирюшкина, а он с независимым
спокойствием приводил финочкой в порядок ногти. Третий, тот, который
пригласил Александра к столу, посасывал пиво, как если бы ничего не
случилось. Было видно, что их знают здесь, в этой прирыночной забегаловке, и
побаиваются. Александр подумал, почему-то не удивляясь своей доверчивости:
"В странную попал я компанию. Заказали сосиски и пиво, пригласили к
столу. Зачем, хотел бы я знать?"
- Не очень любезен ты, старший лейтенант, с этим... - Александр
прищурился в сторону двери. - Он, собственно, ничего не сказал особенного...
- Кто может знать при слове "расставанье", какая нам разлука
предстоит, - вдруг пропел дурашливым тенором длинноволосый и помахал в
направлении двери ручкой. - Миша без причины никому витрину не разбивает.
Каждому свое. Он только не любит, когда тыловики смеются. Над кем смеются,
нечестивцы?
"Боксер" огромной лапищей взял стакан, с размаху опрокинул водку в
широко разъятый рот и, раздувая ноздри, понюхал корочку хлеба.
- Много хохотает, тыловой клоп, - загудел он, отдуваясь. - Рыночный
кровосос. Мясо перепродает. Иногда и дохлое. На нюх я их беру, всех тыловых.
Я б их... Жалею, что "катюши" сюда не привел. Шарахнуть бы по всем этим
гнидам зажигательными.
- Подожди, шарахнем, - пообещал Кирюшкин, продолжая заниматься
опрятностью ногтей. - Шарахнем прямой наводкой, аж чертям тошно станет. И
ведьмы изойдут кровавым поносом.