"Юрий Васильевич Бондарев. Выбор" - читать интересную книгу автора

руки о несвежий передник, спиной запутался в портьере, стал снующими локтями
отбиваться от нее, прорываясь на кухню под нервный и подстегивающий хохоток
за столами. Илья снисходительно сказал:
- Трусишка зайка серенький... - И тут же крикнул вслед официанту с
негодованием: - Послушайте, товарищ, мы подыхаем с голоду! Сколько можно
ждать?
- На каких таких основаниях разоряешься? Зачем голос подымаешь, вроде
как взрослый? - в сердцах одернул его глыбообразный. - Это он трусишка? Да у
него, может, детей мал мала меньше? Все герои, когда на морде пол-уса
выросло. Легко грудь выставлять, когда за спиной пустенько - ни жены, ни
детей! Ну, мальцы, мальцы! Нюхали вы, что такое семью прокормить? Геройство
у вас в башках? Война навроде игрушки! Вот как игрушечки противотанковые
делать по тринадцать часов! - Он показал Илье большую, покрытую буграми
коричневых мозолей правую ладонь, договорил: - Вот этой бы кувалдой
бухгалтеру всю шею пообломал! Так что, герои, здесь подвиги совершать
будете? Или в метро, по-умному?
- Умираем с голоду, - сказал Владимир, преодолевая молчание Ильи.
- А что? Я поел, пузо трещит, - деловито заявил белобрысый Ваня. - Мне
ваша кумпания не очень подходит. В метре хоть погреюсь. А в подвале
закоченеешь, не топят.
- Айда, сопляк!
Глыбообразный сорвал со стола примятую меховую шапку, а когда двинулся
к выходу, оказался не очень великого роста, но неимоверно широким в плечах и
шее, растоптанные кирзовые сапоги остервенело забухали по цементному полу
рядом с цапельными шажками худенького Вани. Дверь захлопнулась за ними,
после чего кирзовые сапоги твердо прошагали мимо окон, позади порхнули
тонкие парнишкины ноги, и тотчас (Владимир еще не успел оторвать взгляд от
окна) пожилой официант с необузданной дикостью выскочил из рванувшейся вбок
портьеры и, опахивая духом пережаренного лука, подгорелого мяса, со звоном
раскидал металлические тарелки на их столике, поставил два стакана красного
вина. Илья засмеялся от восторга, воскликнул: "О! Рубанем!" - и предвкушенно
понюхал воздух, изображая пришедшее наконец блаженство, подхватил оловянной
раскоряченной вилкой кусок облепленного луком мяса, впился в него зубами.
"Значит, воздушная тревога?" - подумал Владимир, злясь на себя за то,
что, очевидно, больше, чем Илья, был встревожен застылой тишиной на улице и
понемногу затихшим галдежом в подвале, но при появлении тарелок на столе он
(с видом лихого завсегдатая) взял скользкий холодный стакан и, хотя всякое
вино было тогда ему противно, отхлебнул храбро глоток красной жидкости,
имеющей мерзкий вкус морозного железа, сказал: "Здорово!" - и принялся за
шашлык, захрустевший на зубах пахучей подгорелой корочкой.
В следующую минуту стаканы на столе подпрыгнули, расплескивая вино,
задребезжали тарелки: под окнами и, казалось, в двух метрах за дверью,
бешено зачастили, зазвенели, оглушающе захлопали удары зенитных орудий,
металлически отрывисто, торопливо забили пулеметные установки. Но сейчас же
обвальным громовым раскатом толкнуло, закачало землю, электрический свет в
подвале сник и погас. С отпотелого потолка дождевой дробью посыпались
крупные капли, зашлепала по столам штукатурка, кто-то сдавленно сказал: "На
Кремль... сейчас еще бросит..." - и все замерли. А над головами маятниками
качались на шнурах погасшие лампы, и лица, ставшие известковыми, недвижно
застыли, поднятые к потолку. Потом лица начали покрываться мутным жирным