"Сергей Болотников. Снег за окном" - читать интересную книгу автора

его. Тяжелый тулуп, что прямо сгибаюсь под ним. Рукавицы на руки.
Я готов.
Пакет, еще один внутри, краска на полиэтилене ободралась и являет миру
причудливую головоломку цветных кусочков. Так и мир наш, он обшарпан, краска с
него сыплется и исчезает в пустоте.
И остается лишь снег.
Выхожу на площадку и хлопаю дверью, все, она заперта. В это хмурое утро я вряд
ли попаду в замок ключом.
Спускаюсь вниз, оглядывая серые стены. На них мат, рисунки, все привычно,
черные маркерные линии сливаются, плавятся в глазах. Не до них сейчас.
Толкаю дверь и выхожу. Я на воле, или в клетке побольше, это уж кто как
считает. Падает серый безликий снег. Он пушистый, крупный, его много. Много и
народа на улице, такого же безликого. Серые тени, вот кто они. Серые тени бегут
мимо, мимоходом скользят по тебе глазами, растворяются. Это не люди.
Это прохожие.
Когда-нибудь придут домой, скинут тяжелую зимнюю одежду. Может, тогда они
обретут личность, станут сами собой. Но пока они безлики и уподобляются снегу.
Иду по улице, ловлю снежинки на рукавицу. Снег сегодня сухой и не лепится.
Впрочем под колесами машин он все равно стаивает, обращается в липкую грязную
кашу. Она будет липнуть к колесам, пытаться тормозить машины, кажется гадкой и
норовит обрызгать проходящего пешехода.
Что ж, она имеет на это право, ведь каше уже никогда не стать вольной
снежинкой. Она не равнодушна, она мерзка.
Иду дальше, прохожие словно расступаются, сплошной поток масок, безликих лиц.
Идется почему-то тяжело, все время спотыкаюсь о снег. Да и на тротуаре та же
каша,
только здесь она хватает за ноги.
Перебегаю дорогу перед самым носом автомобиля. Иногда думаю, что будет, если я
неожиданно споткнусь? Если упаду под непрерывный железный поток машин.
Не думать об этом, я всегда перехожу осторожно. Это новая улица, она такая же
серая, но у нее есть отличие. На столбе, справа от дороги, висит табличка:
"Москва". Столица. Табличка указывает в глухую бетонную стену. Это смешно и
глупо.
Москва рядом? Нет. Москва далеко.
Прохожу площадь, глядя себе под ноги. Люди спешат, они почти бегут, спотыкаясь
на снежных завалах, и даже снег здесь другой. Он больше не падает лениво и
спокойно. Он носится, рвется и бьет в лицо колючим кулаком.
Но ничего, осталось недолго. За площадью парк с голыми деревьями, здесь
неподалеку всегда парит канализация. Мерзкий запах, но он придает черно-белой
улице хоть какую-то реальность.
Улыбаюсь, бреду вперед и бессильно волоку пакет с тетрадями. Толстые, в зеленой
коже фолианты. Бред, я не собираюсь столько писать. Скорее всего, из них я буду
дергать листы по надобности.
Серое небо сверху. Снег и лед под ногами. И холодно. Почему же так холодно?
Впрочем я знаю: холодно бывает и летом.
Замечаю старый разбитый "Москвич", стоящий возле приземистой девятиэтажки.
Сколько стоит здесь эта машина, ободранная и помятая, снег на ней скопился
полуметровым слоем. Лишь фара, как больной измученный глаз, пялится на
проходящих.
Он хотел бы ездить, но с колесами, вмерзшими в лед, это невозможно.