"Сергей Болотников. Снег за окном" - читать интересную книгу автора

одна. Ее морда в крови, а глаза безумно сверкают. Она останавливается посреди
улицы и издает тоскливый надрывный вой. Последний тихо умирает наверху, в
кружащейся тьме. И никто не отзывается, никто. Только одинокий вопль оставшейся
без собратьев собаки.
Так и мы периодически кричим, только можем позволить себе кричать беззвучно.
Я отхожу от окна. Я боюсь, знаю, что сейчас произойдет, не хочу это видеть.
Выстрел. И тишина. Может быть, пустота, а затем грубый отрывистый смех. Лающие
звуки, прыгающие по стенам. Я понимаю, что они собираются делать, они убили всех
псов, а теперь хотят стрелять по окнам. Я знаю это и боюсь, боюсь, что стекло
сейчас разобьется.
С тем и просыпаюсь. Сейчас, сидя на краю скрипучей, шаткой постели, помню лишь
черного пса, медленно кружащего по ослепительной белизне. Странно. Что это может
значить?
Но надо вставать и идти, срочно приказать телу двигаться. Что же было вчера?
Все то же самое. Нет, никаких попоек, я просто читал до трех ночи. Совсем не
хотел
спать, наоборот, ближе к ночи я становлюсь активней.
Я - ночное существо.
Вот почему так мучительны серые утра.
Встаю, это удается легко, даже удивительно. Действительно, мне казалось, что
тело сковано тонким слоем ледовой корочки. Почему? Ведь на самом деле этого нет.
Есть лишь серый рассвет и снег за окном.
В два шага пересекаю комнатушку и выхожу в большую прихожую. Здесь пахнет
сыростью.
Куда сначала: в ванную или на кухню?
Риторический вопрос. Я не хочу есть, но мне сейчас нужна вода. Ковыляю на
кухню. Она маленькая, из одних острых углов. Холодная, вон и форточка болтается,
постукивает о стекло. Стук, стук, как будильник. У форточки тоже есть цель.
Беру со стола бутылку с темной, выдохшейся газировкой. Делаю глоток, два, горло
обжигает, и я давлюсь этой кислятиной. Во рту, наконец, начинает ощущаться вкус,
он кислый, резкий и отдает тухлятиной. Смотрю на жидкость в бутылке. Почему-то
похоже на кровь, но я знаю, что это всего лишь вода, лишенная газа.
Запиваю все это заваркой. Так-то лучше. Есть, конечно, не буду, не до еды
сейчас, да и не могу я по утрам есть. Еда не жуется. Хочется рукой подвигать
челюсть для улучшения процесса.
Иду в спальню, натягиваю одежду, а затем неторопливо бреду в ванную. На пути
меня все равно заносит, и я ударяюсь в шкаф.
Ничего, это зима.
В ванной останавливаюсь перед зеркалом, но не смотрю. Набираю горсть пахнущей
ржавчиной воды и осторожно ополаскиваю лицо. На зубную щетку смотрю с
отвращением.
Холодно, и почему-то щетка кажется мне аналогом половой тряпки. Гадко. Поднимаю
глаза и смотрю на себя.
Ничего нового, меня не беспокоит мой внешний вид. Только вот глаза, красные,
отекшие, с мелкими прожилками в уголках. Странный взгляд. Интересно, как я
смотрюсь со стороны?
Плевать. Выхожу из ванной и в коридоре начинаю одеваться. Надо идти. И пусть за
окном пустота, я должен кое-как доползти до института. Дальше легче.
Натягивая одежду, вбиваю ноги в ботинки, тяжеленные, зимние. Твердые
персональные гробики для ног, как их кто-то обозвал. Не помню кто, но я понимаю