"Михаил Болотовский. Абдулов, гуляющий сам по себе" - читать интересную книгу автора

- А за электричество?
- Это... как нагорит. У меня сын, понимаешь, всю комнату обставил
электричеством. Пятерка порой набегает.
- Моя скотина тоже хотела патефон, - влез Федя. - Я ей сказал: купишь,
скотина, патефон, из дому выгоню.
- Вот ты опять, Федя, называешь дочку скотиной, - сказал я. - Нехорошо
так.
- Скотина и есть! - И искривленное тиком федино лицо свернулось в
гневную гримасу, и правый глаз задергался. - Скотина! Не говори мне про нее.
Я двадцать лет на овощах возил, я ее, гадину, одними ананасами кормил...
арбузы там, дыни, овощи-хреновощи... а она сейчас задом воротит.
- Да все они... - печально сказал Петрович.
- Двадцать два года девке, - крикнул Федя. - Ну ты хоть посуду матери
помой, тварь такая! Ведь любил я ее, как любил... А теперь ненавижу. Вот,
ненавижу... скотина...
- Гуляет? - спросил Славка.
- Я ей погуляю! Гуляет! Еще чего, гуляет... Задом воротит! Курит! Все
бы простил: говорю ей, брось курить, Махоркина. Я ее прозвал так -
Махоркина.
Петрович засмеялся.
- Брось, говорю, Махоркина!.. так и говорю. Нет же, задом воротит.
Провоняла вся куревом.
- Пьет? - снова навел справку Слава.
- Дурак! - еще громче закричал Федя, нервно ероша рыжие волосы. - Я ей
дам пить! Убью ее тогда. Вот провалиться: убью. Я ей так и сказал: жалко, ты
маленькая не сдохла. Так и сказал: жалко, что маленькая не сдохла.
- Это уж ты... - сказал Петрович, - слишком того...
- Нет, я такой, - не согласился Федя. - Или люблю, или ненавижу. Я
пополам не делюсь.
- Господи, Господи, - запричитал Петрович, - Злой ты, Федя. Злой,
понимаешь. Татарин, прости, конечно...
- Татарин, - охотно согласился Федя. - Обрезной.
- Как еврей, - вставил Славка.
- Ну, - подтвердил Федя. - Евреи что ж, не люди?
- Люди... - Славка пожал плечами. - Только они нам в геологии вредят.
- Где? - заинтересовался я.
- В геологии. Там даже министр и еврей, вообще одни евреи. Они
фальшивые месторождения открывают, государство туда хреначит ресурсы, а там
- шиш с маком.
- Господи, - опять засуесловил Петрович, - вредят?
- Все равно нефти в мире до двухтысячного года, - скорбно отозвался
Федя. - А нас начальник колонны был еврей. Ну, нормальный мужик... Мне раза
арбузы налево предложили отвезти. Я ему, мол, Илья Саулыч... это так его
звали, Илья Саулыч... можно я часика на три припоздаю? А он говорит:
"Пожалуйста, я ничего не знаю, ты ничего не говорил".
- Они бывают хорошие, - подтвердил Петрович. - Я, когда на ЗИМе
работал, возил одного еврея. Хороший был еврей.
В подробности Петрович вдаваться не стал.
- Это от нации не зависит, - продолжал Федя. - Вот потом был начальник
колонны Ахмет. Его все звали Александр Петрович, только какой он,