"В.Болдырев. В тисках (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

высыпались в белую ложбину темноватые черточки, как будто связанные незримой
нитью. Ущелье выстреливало и выстреливало связками нарт.
- Караван!
Неужели Костя и Илья успели осилить длинный путь?! Ведь я оставил
караван далеко за перевалом, у границы леса по Анюю. Растянувшись
бесконечной цепочкой, оленьи нарты скользили вниз по белому желобу быстрее и
быстрее.
Пришлось поскорее убираться с дороги. Псы уже водили носами, чуя
приближающихся оленей.
Гоню упряжку к противоположному борту долины. Там опрокидываю нарту,
ставлю на прикол, и, награждая собак тумаками, вцепляемся вместе с Геутваль
в потяг.
Вереница оленьих нарт скрылась в глубине перевальной ложбины. И вот уже
из белых ворот распадка вылетают первые олени. Впереди па легковой парте
мчится сломя голову Костя - большой, рыжебородый, в заиндевевших мехах. На
поводу у него длиннющая связка упряжек. Он погоняет своих оленей что есть
мочи, ускользая от галопирующих позади упряжек.
Нарты вздымают облако снежной пыли. Костя похож сейчас на мифического
бога, слетающего в облаке с небес.
- Ну и сорвиголова!
Только он мог решиться на спуск галопом с грузовыми нартами с
незнакомого перевала.
Костя гонит упряжки во всю прыть, освобождая дорогу следующей связке
каравана. Ущелье наверху опять выстрелило вереницей нарт. Это по следу Кости
устремился вниз Илья с главной частью каравана, удостоверившись в
благополучном спуске Костиных нарт.
Заметив собак, Костя круто завернул оленей и остановил свою связку
поодаль от нашей упряжки.
- Гром и молния! - рокотал он, соскальзывая с нарты. - Вадим, Вадимище,
жив?!
Он бежал к нам, перепрыгивая заструги. Собаки, натягивая постромки,
хрипели, лаяли, визжали - они узнали Костю. Лицо его раскраснелось, борода,
усы, брови обледенели.
Геутваль растерянно смотрела на бородатого великана, тискающего меня в
медвежьих объятиях.
- Ух и гнали по твоему следу! Слабых оленей бросали. Думали, прихлопнут
тебя тут, как куропатку... А это что за чертенок?!
- Дочь снегов, прошу любить и жаловать, пастушка Тальвавтына.
- Тальвавтына? Ты видел Тальвавтына?! Етти, здравствуй, - кивнул Костя
девушке.
- И-и... - едва слышно ответила присмиревшая Геутваль.
Из ложбины вылетели в долину сцепленные упряжки. Их благополучно
спустил с перевала Илья. Сгорбившись, старик восседал на своей легковой
нарте, весь запорошенный снегом. Вся долина перед ними заполнилась грузовыми
санями и оленями.
Илья подошел неторопливо, сдерживая волнение. Он уже успел закурить
свою трубочку. Я обнял старика.
- Хорошо... жива Вадим... правильно, - бормотал он, смахивая с
покрасневших век слезинки. - Эко диво! Откуда девка взялась?
Взволнованно я оглядывал похудевших товарищей. Нелегко было им с