"Константин Богуцкий. Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада " - читать интересную книгу автора

1) Я вчера обратил к тебе мою речь, о Асклепий, сегодня же надлежит
обратить ее к Тату, тем более что то, что я ему изложил, было сводом Общих
положений. Бог, Отец и Благо, о Тат, имеют одну и ту же природу или, скорее,
одну и ту же (Фестюжьер) деятельность, ибо слово "природа" употребляется
применительно к рождению и росту и встречается только по отношению к вещам
изменчивым и подвижным, тогда как слово "деятельность" охватывает, кроме
того, вещи неподвижные, то есть охватывает вещи божественные и человеческие;
"..." как мы это показали в другом месте на примере иных вещей, божественных
и человеческих, что тебе нужно здесь помнить.
2) Энергия Бога есть Его Воля; его сущность состоит в Желании того,
чтобы мир был; ибо Бог-Отец-Благо есть не что иное, как существование всех
вещей, даже тогда, когда их еще нет. Это существование вещей вот Бог, вот
Отец, вот Благо, и ничто иное. Если мир, как и Солнце, есть отец всего
сущего, потому что участвует в существе, то он не есть, однако, для живущих
в такой же степени, как и Бог, Причина Блага и жизни; и если он есть
причина, то только ВОД воздействием Благой Воли Божией, без которой ничего
не могло бы ни существовать, ни становиться.
3) Отец есть автор рождения и существования своих детей лишь настолько,
насколько он получил толчок от Блага посредством Солнца; Благо есть
действенное начало. Ничто иное не может обладать этим качеством - ничего не
получать и желать существования всех вещей. " Я не говорю творить, о Тат,
ибо действие творения прерывисто; оно (творение) может не быть обеспеченным
на протяжении длительных отрезков времени, так что оно то творит, то не
творит, то изменяется в качестве и количестве, то оно производит одни вещи,
то вещи, противоположные им. Но Бог есть Отец и Благо, ибо он есть
существование Всего.
4) Вот как его может рассматривать тот, кто умеет видеть[3]. Поэтому
оно желает существования, и поэтому оно есть его причина. Именно для этого
существует все остальное: Благу присуще быть известным; таково есть Благо, о
Тат.
Тат. Ты привел нас, отче, к созерцанию Блага и Прекрасного, и это
созерцание почти осветило око моего ума.
Гермес. Несомненно, ведь видение Блага не как лучи пламени Солнца,
которые сверкают и вынуждают закрыть глаза; напротив, созерцание Блага
освещает и увеличивает силу взгляда настолько, что становишься более
способным к восприятию потоков умопостигаемых лучей (Менар: идеальной
красоты). Это живая и более проникновенная ясность, безобидная и полная
бессмертия.
5) Те, кто могут пропитаться ею немного больше, часто входят в сон,
оставляя тело, и видят блаженнейшее видение, как наши предки Уран и Кронос.
Тат. Ах, если бы нам тоже это удалось, отче!
Гермес. Да будет сие угодно Богу, сын мой. Но сейчас мы еще слишком
слабы, чтобы достичь этого видения; очи нашего ума еще не могут созерцать
неоскверняемую и непостижимую красоту Блага. Ты узришь ее тогда, когда тебе
будет нечего сказать о ней; ибо Знание, созерцание это тишина и отдых всех
чувств[4].
6) Тот, кому это удалось, не может больше думать об иных вещах, не
может ни на что смотреть, ни о чем слушать, ни даже шевелить своим телом.
Для него нет больше ни телесных ощущений, ни движений, он пребывает в покое;
великолепие, освещающее его мысль и всю душу его, отрывает его от уз тела и