"А.Богословский. Спасение ("Знание - сила", 1982, N 1)" - читать интересную книгу автора

внимание на сани, возле этой тумбы. Стало быть, шел я оттуда, от той вон
подворотни... Или нет? Скорей всего от подворотни.
- Нет-нет, ты покажи, - сказал я настойчиво, но ласково. Боже, сколько
во мне пряталось ехидства! - Как, прямо так и вышел из подворотни? Это же
очень важно может быть для истории, для науки, для тебя самого.
- Как-как! - начал он раздражаться. - Смотри, вот шел, шел и вышел. -
Он подошел к самой подворотне. Из нее, видно, дуло, ибо он поджимал ноги,
как какая-то птица. Улица была безлюдна.
- Я не знал, будет ли так, как я хочу, но попробовать было необходимо,
и потому я самым невинным голосом попросил:
- Павел, а ты покажи мне еще раз все с самого начала.
Он усмехнулся и покачал головой.
- Не-ет, - сказал он. - Никакого риска. А вдруг я вернусь, а сюда
больше попасть не смогу? Тогда прощайте денежки, прощай слава, так? Я...
И тут я сильно толкнул его обеими руками в сторону зияющей пустоты
подворотни. Всю силу свою, малую от недоедания, усталости и нервных
кризисов, вложил я в этот толчок. Павел охнул и боком рухнул в пустоту, но
он не упал. Он просто исчез на моих глазах, растворился в воздухе. Дул
ветер и закружил в подворотне змейку снега на том месте, где только что
стоял человек.
Я подождал. Ровно ничего не менялось.
Я глубоко вздохнул. Сердце колотилось ужасно, ладони у меня стали
влажными, и всего меня охватила противная, вялая слабость. Я повернулся и
пошел вдоль улицы в сторону Моховой.
Мимо пролетели сани со смеющейся, гуляющей компанией, чуть не задев
меня, и на мгновение меня обдала волна запахов вина и духов. Смех растаял
вдали. Вновь стало темно и пусто, лишь уныло помаргивали рожки газовых
фонарей. Москва засыпала под прозрачным пухом снега. Она не знала, что
только что я изгнал из нее человека из будущего, странного молодого
человека в смешных брюках и рваном армяке. Я не увлекался никогда
фантазиями, но, как и всякий мыслящий человек, не раз задумывался над тем,
какими они будут, люди, через пятьдесят лет, через сто. И вот я встретил
одного. Конечно, я далек от обобщений, да и не могут, не могут быть
плохими люди, летающие на аэропланах по небу, живущие в высоченных домах,
мчащиеся в автомобилях, то есть достигшие расцвета мысли и прогресса. В
этом обществе победила революция, в которой я понимал мало, но лишь знал,
что преследует она идеи равенства, братства и добра, а разве это не
прекраснейшие в жизни идеи. Просто волею судеб проник в наше время
человек, не похожий на своих современников, недалекий, нравственно пустой
и уродливый, а таких довольно и в наши дни. Природа подарила ему красивую,
поэтическую внешность, но душевного добра лишила. И не мог, не мог я
допустить надругательства над самым святым в моей жизни - над гениями
русской словесности. Пусть я беден, нищ, но я честен! Пусть сулят мне
миллионы, пусть прочат громкую славу и безмятежные удовольствия, - я
честен! Перед собой, перед памятью, перед будущим. С каким же чувством
буду вкушать я наслаждения, всякий миг помня о том, что продал? Да и какая
цена может быть у духа человеческого, у национальной истории? Смешно и
нелепо говорить об этом. Лишь больно и обидно, что там, далеко впереди,
еще остались подобные людишки с мелкими мыслями и страстями, этакие жучки,
для которых ничего нет высокого и святого.