"А.Богословский. Спасение ("Знание - сила", 1982, N 1)" - читать интересную книгу автора

должно быть, грязно и тускло ему казалось у нас, как бесприютно. В окнах
домов плавал желтый свет. На углу стоял старый шарманщик, и из дряхлой
шарманки его неслась заунывнейшая мелодия. Но воздух и снег под ногами
почему-то не показались мне страшными по-зимнему, хотя ноги тотчас
промокли и заледенели. Нет, напротив, природа поворачивала на весну! Даже
в ветре, пахнувшем из длинной подворотни, был уже запах весны...
Мы вышли на Тверскую и пошли вниз, спускаясь к Охотному ряду. На
Страстной площади он задержался, долго глядел на огромный контур монастыря
и сказал:
- Году в девятнадцатом тут имажинисты будут шалить с Есениным. Ну что
ж, ну что ж, посмотрим... - И он озорно закусил губу.
Он узнал Тверской бульвар, памятник Пушкину и даже некоторые здания.
Говорил, что Тверская стала называться улицей имени писателя Максима
Горького и чуть ли не вдвое стала шире и выше, смеялся над конкой и все
вспоминал и вспоминал новые фамилии русских поэтов и писателей, фамилии
мне незнакомые, и одно было отрадно, что в будущем, как видно, русская
литература не зачахла, а процветала и набирала силы.
- Тут у нас Моссовет, - сказал Павел, указывая на дом
генерал-губернатора. - Только у нас его надстроили.
Дежуривший у дома городовой мрачно и угрожающе пошевелил усами, завидев
наши неказистые фигуры. Но униженность и страх уже прошли в моем спутнике.
- Фараон! - крикнул он, показывая полицейскому язык. - Так их у вас
кличут? Да, - продолжал он далее. - Все равно этот гад мне еще козырять
будет. А у Морозова я особнячок выторгую. Там у нас сейчас Дом дружбы. Он,
говорят, любит писателей да актеров, а с моими деньгами я и самого Савву
скоро куплю. Заведу себе шикарную карету, а то и автомобиль заведу. - Он
захохотал. - Скорость двадцать километров. Ха-ха-ха! Толик! - Он хлопнул
меня по спине. - В шампанском будем купаться, с графинями спать, Толик! А
слава, слава! Ведь все лучшее, что только в России понаписано, будет
написано мной. Я же ведь гением становлюсь, Толик! Все газеты, все
журналы, радио, телевидение... Ах да, телевидение подождет.
Я шел молча и все убыстрял шаг. Скорее, скорее, да и морозец продирался
сквозь мое убогое пальтецо.
Наконец мы свернули за угол и я подвел его к большой пышной витрине
магазина колониальных товаров Распопова. Павел оглянулся вокруг.
- А что? По-моему, именно здесь я и объявился в вашем мире... Вот!
Он быстро подошел к афишной тумбе, и в потемках с трудом мне удалось
разобрать на оторванной уже наполовину и занесенной снежной крупой афише
анонс цирка Чинизелли.
- Да, - задумчиво проговорил Павел. - Это именно здесь и было, теперь я
вспоминаю...
- Как же, как же... - от волнения мне было трудно говорить. Густой пар
вырывался у меня изо рта. - Как же ты объясняешь все это? Твой переход.
- Ну, не знаю, - пожал он плечами в жалком армячишке. - Мы все так
напичканы фантастикой, что даже и сообразить трудно. Ну, наверное,
какая-то дырка там появилась во времени и стал возможен переход. Или
произошло искривление вектора времени-пространства, как пишут фантасты.
Шут его знает, я таблицу умножения-то плохо помню.
- А где же ты вышел? - вкрадчиво спросил я. - Конкретно - где?
- Так, - он задумался и еще раз осмотрелся. - Вот здесь я обратил