"Владимир Осипович Богомолов. Зося " - читать интересную книгу автора

лежал.
Не обращая более на него внимания, я снял пыль с сапог, щедро намазал
их гуталином военного времени - черной вонючей мазью - и, как это делал
Витька, старательно до блеска насандалил бархоткой.
Затем подтянул ремень еще на две дырочки, одернул тщательно
гимнастерку, поправил погоны и пилотку и через щель в изгороди вылез на
улицу.
Прежде чем, как я намеревался, с некоторой развязностью непринужденно и
решительно войти во двор, прежде чем начать действовать, я, чтобы бегло
ознакомиться с обстановкой, стал незаметно у калитки за деревом.
На залитой лунным полусветом небольшой площадке перед крыльцом
кружились парами под гармонь человек двадцать, в основном бойцы и сержанты
батальона; часть из них танцевала «за дам». Женщин было всего три
или четыре, и я сразу увидел Зосю.
Она танцевала с Витькой, доверчиво положив руку на его плечо. Он
придерживал ее сзади за талию и, вальсируя, что-то ей говорил; не знаю,
понимала ли она хоть слово, но она улыбалась или даже смеялась. Я напряженно
всматривался, и спустя мгновение меня поразило, ударило в самое сердце
неподдельно радостное, откровенно счастливое выражение ее бледного в
серебристом свете лица.
Несомненно, ей было весело и даже радостно - ей и без меня было
хорошо!..
Я ушел за хату и лег на сено в кузове, пытаясь как-то овладеть собою,
успокоиться и собраться с мыслями.
Мне было тяжко, непередаваемо тяжко и больно.
Не жалею, не зову, не плачу...
Нет, неправда!.. Не то!.. Совсем не то...
В Хороссане есть такие двери,
Где обсыпан розами порог.
Там живет задумчивая пери.
В0 Хороссане есть такие двери,
Но открыть те двери я не смог.
«Не смог!..» Я лежал на спине, и перед моими глазами в темном
глубоком небе ярко мерцали бесчисленные звезды, дрожали, лучисто помигивая,
словно насмешничали и дразнились. Только звезды да еще луна, должно быть,
знают, сколько в мире влюбленных и сколько среди них неудачников... Луна,
конечно, солидней, тактичней и добродушнее; но звезды...
А может, они вовсе и не насмешничали?.. Может, наоборот, подбадривали
меня, мол: «Не робей!.. Смелостью берут города... Иди!..
Дерзай!»?.. Может быть - не знаю... Однако лицо Зоей сказало мне
больше, чем любые надежды, подбадривания и самовнушение; оно было нагляднее
и несравненно убедительнее всех остальных доводов.
Мне еще долго не спалось. Семенов с автоматом наизготове, как и
положено часовому, мерно расхаживал взад и вперед по саду. В глубине души у
меня даже ворохнулось сожаление, что я так резко с ним обошелся. Возможно,
следовало бы теперь сказать ему что-нибудь хорошее, одобрительное, но
заговорить я не мог. К тому же мне было стыдно перед ним, как перед
очевидцем моих энергичных приготовлений и моего незамедлительного
возвращения.
Я лежал, чувствуя себя глубоко несчастным и обездоленным, а по ту