"Владимир Богомолов. Момент истины (В агусте сорок четвертого...) (Главы 1-50)" - читать интересную книгу автора

где-то под Варшавой, якобы в полиции, на какой-то ответственной должности;
во всяком случае, получал большие деньги. (О больших деньгах, как мне
показалось, с оттенком зависти, Свирид упомянул трижды.) Неоднократно
Павловский приезжал на побывку к своему отцу, жившему на соседнем хуторе;
был он всегда в цивильном и в шляпе, но, как уверял Свирид, якобы имел
офицерский чин и награды от немцев.
По словам Свирида, отец Павловского, по национальности немец, в
настоящее время арестованный, находился в Лиде, а родная тетка проживала в
Каменке.
Собственно, по лесам в разных шайках бродили и бывшие полицаи, и
всякие пособники, не успевшие уйти с немцами. Занимались ими местные
органы и маневренные группы войск НКВД, нас же они интересовали лишь в той
мере, в какой представляли опасность для армии и тылов фронта.
Настораживало в этой истории другое.
Публика в шайках собиралась неоднородная, одетая и вооруженная весьма
по-разному. Свирид же уверял, что эти трое были чуть ли не в одинаковом
нашем офицерском обмундировании, причем у двоих наверняка были советские
автоматы.
И второе. При отступлении немцев полицаи обычно уходили с ними на
Запад. Павловский же, служивший где-то под Варшавой, наоборот, оказался
почему-то километров на двести восточнее, по эту сторону фронта - каким
образом? В то же время я понимал, что его пребывание близ Шиловичского
массива за тринадцать часов до выхода разыскиваемого передатчика в эфир
могло быть и чистой случайностью.
Меня занимало, чем был так обеспокоен Свирид и почему у себя в хате он
отмалчивался, а затем, очевидно, следил за мной, догнал и все рассказал.
Многое относительно Павловского еще требовалось узнать, проверить и
уточнить как в Лиде, так и здесь, на месте - безотлагательно. Но сейчас я
не мог терять даже минуты: меня ждал лес.



7. ГВАРДИИ ЛЕЙТЕНАНТ БЛИНОВ

На глаза ему попался старый дуб - небольшое дупло таинственно чернело
в стволе дерева примерно в метре над головой Андрея. Несколько секунд он
стоял, размышляя:
"А вдруг?.." Подпрыгнув, ухватился за край дупла, подтянулся и, опираясь
кромками подошв о кору, всунул руку - труха, гнилая труха. В тот же миг
нога соскользнула, и он сорвался вниз, едва не сломав руку и до крови
ободрав запястье.
Если поутру этот глуховатый, ничем не примечательный лес представлялся
ему особенным и значительным, представлялся тем самым местом, откуда
велась передача, если утром Андрей был полон уверенности и надежд,
волновался и ждал, то под вечер с каждым часом он все менее и менее верил,
что удастся что-либо обнаружить.
В самом деле, легко ли сыскать средь такого массива следы тех, кто
радировал, и почему они должны были наследить - это вовсе не обязательно.
И потом - сколь точно определено место выхода: Андрей знал, что
действительное положение пеленгуемой рации всегда будет несколько в