"Леонид Богданов. Телеграмма из Москвы (Сатирическая повесть по советской действительности) " - читать интересную книгу автора

- Хуже, Сеня! Хуже! - прочувственным голосом произнес дед Евсигней.
После долгих расспросов выяснилось, что у Картавина газета была, но
старуха мать завернула в нее масло, которое и продала учительнице.
Подхватив Картавина, процессия двинулась к Бугаеву. У Бугаева болела
спина и газету он приспособил для согревающего компресса. Все же его,
несмотря ни на какие стоны, заставили снять компресс. Но напрасно, так-как
от влаги тряпки газета расползлась и превратилась в грязную кашицу. Прочесть
ничего нельзя было. Охающий и стонущий Бугаев присоединился к искателям
газеты, и все двинулись дальше.
- Аль помер кто? - полюбопытствовала повстречавшаяся на дороге
молодуха, услышав стоны Бугаева и причитания деда Евсигнея.
- Хуже, девка, хуже! Все помирать будем!.. В газете пишут о высылке
всех Орешников в Смоленский край, - авторитетно заявил кто-то из толпы.
- Ох, Господи Иисусе! - на белом, как сметана, и круглом, как
каравай, лице молодухи застыло выражение панического испуга.
Когда толпа, предводительствуемая Сечкиным, зашла в поисках газеты уже
в Бог весть какой по счету дом, то, наконец, встретился первый человек,
который хотя газету и использовал, но все же ее читал и мог рассказать
содержание. Он, этот любитель газетного чтения, стал пересказывать из
прочитанного и о соревновании шахтеров Кузбасса, и о выполнении плана уборки
хлопка в Узбекистане, и, даже почти на память, процитировал отрывки из
фельетона на местную тему: "Куда заворачивает Гайкин?".
- Ты нам шарики не верти! - набросилась на него толпа. - Куда Гайкин
заворачивает, нам дела нет! Ты скажи, что в газете было насчет реквизиции
всего имущества и высылки?
- Ей Богу ж, атаманы-молодцы, ничего об этом не было, - оправдывался
газетный читатель.
- Ври больше! Сами читали начало, да конца не знаем! Вот Мирон Сечкин
знает! Что, Миронушка, там стояло?
Мирон вместо ответа протянул под самый нос читателю газеты свой
вымазанный в браге окурок.
- Гм, правда ведь! Но это шрифт крупный, значит, из передовицы. А кто
же передовицы читает?
В это время на улице послышался истошный крик многих голосов, топот,
визг, детский плач. Среди всего этого хаотического шума выделялся
истерический женский вопль:
- Православные! Спасайтесь, кто может! С милицией ловят!
Искатели газеты мигом ринулись на улицу и их взору представилась
картина, схожая с известным полотном "Переправа французов через Березину".
Разница только в том, что здесь не было блестящих киверов, пушек и самой
переправы. Остальное было почти такое же хаотическое и полное отчаяния. По
улице плотной толпой двигались люди, нагруженные наспех собранным скарбом,
гнали свиней, жалобно блеющих овец; надрывно визжали поросята, завязанные в
мешки, плакали дети, голосили и причитали бабы и шли хмурые колхозники. А
впереди всей толпы эвакуирующихся орешан улепетывала с диким криком босая
баба в красном сарафане и за ней тяжело бежал милиционер Чубчиков.
- Спасайся, кто может! - кричал милиционер.
- Господи! Таки высылают! А мы ходим газеты искать! - завопил Мирон
Сечкин. - Эх, дали бы мне коня!.. - воинственно воскликнул он, однако не
объясняя, зачем ему конь - для того, чтобы удирать, или для того, чтобы