"Людмила Богданова. Путешествие королевны." - читать интересную книгу автора

"Я еду в Ландейл..."

Конечно, это было сумасшедшим предприятием, но решение принято и груз
ответственности сброшен, и подходя к двери покоя, она приближается к губам
и рукам, в которых утонет, как в теплой волне и всё прочее - неважное,
важное, - останется за их границей. Улыбаясь, вышла Хель из покоя, из
мира, из раз и навек заведенной судьбы.

Мэй... Это имя пело в ней, как кораблик на легкой волне, в пушистой пене.

- Свободны, - сказала она стражникам, и ее глаза не видели их, а сердце
пело от счастья, когда Хозяйка, стараясь казаться серьезной, шла по
коридору и спускалась до середины лестницы, где, прильнув к стене,
натянула капюшон, скрыв под ним праздничное сияние глаз. Скользящим шагом
проникла она в поварню, где заспанные повара едва начинали утреннее
действо.

В кладовой ее обдали запахи корицы и имбиря, а из-за мешков,
загромоздивших середину, порскнули два поваренка, ворующие вчерашние
булочки. Хель едва не бросилась от них в другую сторону.

Усмехаясь собственному испугу, она сняла с шеста окорок и дюжину
элемирских колбасок с чесноком и перцем, достала с полки сухари, пирог с
вепрятиной, мешочек сладкого карианского изюма и вино. Застегнув
потяжелевшую сумку, выскользнула она, незамеченная никем, и по тесным
неосвещенным коридорам спустилась в хозяйственный двор, по ходу дела
набивая рот лакомствами, загостившимися в карманах. Из груди Хели так и
рвался тихий смех.

Когда-то точно так же пробиралась она переходами Торкилсена, чтобы
отправиться за грибами в осенний лес, и оделяла сладостями
мальчишек-подвладных, своих неизменных спутников, а щекочущее чувство
риска и приключения билось и пело внутри. Благословенное время
возвращалось, но теперь она была совсем одна.

Мимо заболтавшихся конюхов нырнула Хель в парное тепло конюшни. Запах
шерсти, навоза, конского пота и кожаной упряжи знакомо ударил в ноздри,
тепло приятно обняло члены и кони тихо заржали, приветствуя хозяйку.

Угостив мягким ломтем хлеба, она вывела из стойла Гнедого, привычно стала
седлать в полутьме, прорезаемой лишь узкими лучами из щелей и высоких
окошек; приторочила к седлу сумку, торбы с овсом и маленький арбалет; ведя
коня под уздцы, вышла через заднюю калитку и оказалась в тесном переулке,
засыпанном снегом и мусором, огороженном высокими слепыми стенами. С тихим
смехом взлетела в седло. Гнедой летящим прыжком миновал загородивший
переулок заборчик, и копыта загремели по скользкой булыжной мостовой.

Проверяли только тех, кто въезжал в город, на тех, кто выезжал из Хатана,
не обращали внимания. Очутившись за городскими стенами, Хель пустила