"Людмила Богданова. Биннор." - читать интересную книгу автора

- Дыши. Глубже!.
Я вздохнула. И тут же бок пронзила тупая боль. Я дернулась, хотела
закричать. "Не двигайся. Вдохни. Глубже. Еще." И опять и опять боль,
толчками. Я пыталась отстраниться. "Руку! Подержите ее!" Слова доносились
сквозь красную черноту, мысли, ясные секунду назад, вдруг путались. Потом
боль ударила особенно сильно. "Какого черта!" "Не надо ругаться, - мягко,
- уже кончаем". Я засмеялась. И открыла глаза.
Увидела над собой прикрытые прозрачными щитками лица - хмурые, незнакомые
и усталые. А мне хотелось одного - чтобы в награду за боль, за разрывающий
горло крик сестра была теперь рядом со мной. Чтобы, выныривая из небытия,
видеть ее испуганно-радостное лицо, чувствовать пожатие пальцев. Чтобы
шептала что-то глупое и ласковое, ужасно глупое и ужасно ласковое. Как
тогда в Керчи под решеткой, затянутой плетями винограда, сквозь лихорадку
и пьянящий солнечный жар: " Я за тебя так боялась! Ты все спишь, спишь..."
Я старалась не плакать. Старалась мужественно улыбаться. Хотя это у меня
получалось отвратительно.
Потом сон или снова короткое небытие, и я ощутила, как кто-то прижимает к
губам мои застывшие пальцы. Где-то внутри я заплакала от жалости к себе и
обиды, что в Реальности так не будет. Никогда.
Мне не хотелось раскрывать глаз.
- Спасибо, - услышала я тихое.
- За что?
- За то, что выжила.
В этом не было ни капли насмешки.
- Лен, - позвала я, боясь открыть глаза.
- Я здесь. Скоро Март придет.
- Лен, почему я не "слышу" тебя?
И вдруг поняла и с отвращением содрала обруч-блокиратор. Тревога снова
обрушилась на меня. Но так было лучше.
- Можешь идти. Спит? Обруч!
- Я не хочу, Март, - сказала я и наконец открыла глаза. Лена в комнате не
было. Март сидел на краю постели. Комната была знакомая.
- Гостиница?
Он улыбнулся жестким загорелым лицом. Он был без очков, и я впервые
увидела, что глаза у него зеленые.
- Март без очков, свет перевернулся... - с трудом улыбнулась я.
- В общем-то, они мне не нужны. Ты знаешь.
- Что в городе?
Впрочем, я и так знала, что. Жалюзи были спущены, но и сквозь них
пробивалось жуткое малиновое зарево, бросая сполохи на его лицо.
- Я должна быть там, - я попыталась приподняться, и движение отозвалось
такой жестокой болью, что я застонала.
- Я должна быть там!
Почудилось, на лице Марта насмешка, и во мне все застыло.
- Конечно, - прошептала я. - Что я могу сделать такая... и одна.
- Ты уже сделала, - сказал он сурово. - Положила предел мощи Ганга. А
дальше - мы сами. Все же вы здорово научили нас бороться за справедливость.
Мы молчали. Наконец я попросила:
- Подыми жалюзи.
- Не стоит.