"Евгений Федорович Богданов. Случайный вальс (Рассказы, зарисовки)" - читать интересную книгу автора

делах и в клуб - посмотреть кино, забыться.
Аннушка любила свою деревню Ополье, привычную с детства работу,
поля с березовыми перелесками, старую избу, где родилась и выросла,
овинный дымок на заре, цвет черемух в июне и грибные леса в августе -
всё то, к чему привязан сердцем русский человек.
Троих детей Аннушка вырастила и воспитала без мужа. Приходилось
трудно: обуть, одеть, накормить, выучить - и все одной. Но теперь дети
повзрослели. Скоро прибавится ещё один работник: старший сын учится в
городе на курсах. К весне приедет домой и будет механиком-комбайнёром.
"Да, вырос Петька, скоро вернется, - думала Аннушка, стоя под
звездным небом у лихорадочно гремевшей молотилки. - Эх, был бы сейчас
Алексей! Как бы хорошо зажили!" По утрам она подавала бы мужу свежее
хрустящее полотенце, выстиранное и выколоченное вальком на реке,
кормила бы Алексея овсяными блинами со сметаной, земляникой,
грибами... А вечерами, когда за избами прячется заря, она смотрела бы
в окошко и слушала неторопливый разговор Алексея с мужиками,
сумерничающими на лавочке, и в темноте видела бы, как искры от их
самокруток летят мотыльками к сонной земле.
...А молотилка всё тарахтела, торопливо, взахлеб поглощая сухие
снопы, всё куда-то спешила и не давала людям передышки. Рукоятка серпа
в руке Аннушки стала горячей и потной, серп притупился, без конца
врезаясь в жесткую солому. И вдруг под яркими лампочками бригадир
крикнул бодро, во всю силу своих здоровых легких:
- Ужина-а-а-ать!
Трактор чихнул и заглох. Остановились маховики, прекратили свой
бесконечный бег брезентовый приводной ремень и лента транспортера. На
какую-то минуту воцарилась тишина. Отчетливо стало слышно, как шуршит
солома и лошадь позади омета встряхивает головой и звякает уздечкой.
Когда трактор перестал работать и электричестве погасло, люди,
выждав, пока глаза привыкнут к темноте, расположились на мешках с
зерном, на соломе. Аннушка села поодаль, у трактора, на обрубок бревна
и развязала узелок с шанежками и бутылкой молока. К ней неуверенно
кто-то подошел. По голосу Аннушка узнала тракториста Андрея
Василькова. От него пахло соляркой, машинным маслом и табаком.
Тракторист постоял, приглядываясь в полумраке к лицу Аннушки, и
сказал:
- Добрый вечер, Анна Егоровна!
- Добрый вечер. Садитесь, - предложила она и чуть подвинулась,
уступая место. - Всё работали, а поздороваться и некогда было.
Она устало и приветливо улыбнулась. В темноте он не разглядел
этой улыбки, но почувствовал ее.
- Да, жаркое дело - уборка. Время такое, спешить надо. Хлеб
осыплется, - отозвался Андрей. - Вот у нас, на Кубани, - он сел рядом,
- комбайны управляются. Выйдут, бывало, с зарей в степь - до десятка,
а то и больше в ряд, - и поплыли в золотом разливе пшеницы. Красиво,
как на параде. А здесь их, видимо, маловато, комбайнов-то.
- Как сказать... Комбайнов хватило бы. И кабы не дожди, всё бы
давно убрали.
Андрей стал шуршать газетой и что-то есть. У копны соломы с
визгом и смехом возились девушки и парни. Весовщик Петр Антипыч