"Евгений Богданов. Поморы (Роман в трех книгах, кн.1)" - читать интересную книгу автора

В этой жизни, которая, подобно шторму, налетела на тихое рыбацкое село и
все поставила с ног на голову, взломав вековые устои и усложнив
взаимоотношения людей и многие привычные понятия, Вавиле надо было
нащупать безопасный фарватер. Вести промыслы самостоятельно и независимо
стало трудно. Добровольно отказаться от нажитого имущества, передать его
бедноте, уступить ей главенствующее положение в промыслах он не мог.
Но где же этот фарватер? Никто не обставил его ни буями, ни бакенами, и в
глубине таятся подводные камни и перекаты. Только сделай неверный маневр
парусами и рулем, и вдребезги разобьется твоя ладья...
И тут народная мудрость подсказала Вавиле выход из создавшегося положения.
Смысл ее заключался в трех словах: "Клин клином вышибают!"
Надо создать, другой кооператив. Чего же проще, и как это он не додумался
сразу! В этот, не панькинский, а ряхинский кооператив следует вовлечь
зажиточных рыбаков, которые работают единолично, и на собрании в артель
Панькина не вступили.
Вавила заперся в комнате и весь вечер обдумывал все, писал, щелкал на
счетах, а рано утром поспешил к Обросиму.
Обросим, несмотря на летнюю пору, подшивал старые валенки. Ряхин удивился,
застав его за таким занятием.
- Не по сезону работенка! - пренебрежительно заметил он, садясь.
- По известной пословице, Вавила Дмитрич: "Готовь сани летом..." -
возразил Обросим, невозмутимо ковыряя шилом.
Вавила положил ему руку на плечо.
- Бросай свои валенки. Есть дела поважнее.
Обросим посмотрел на него, приметил нездоровую бледность лица и какой-то
лихорадочный сухой блеск в глазах и покачал головой: "Не спал, видно,
ночь".
- А говорили, Вавила Дмитрич, что ты уже подался за селедкой. Что за дело
такое? Чего придумал? - Обросим сунул валенки под лавку, смахнул со стола
обрезки войлока и снял фартук.
- Не придумал. Жизнь заставила, - Вавила достал из кармана несколько
листков бумаги, исписанной, испещренной цифрами. - Вот гляди. Тут все
расчеты. - Он положил бумаги перед хозяином.
Обросим, достав очки из кожаного потертого, лоснящегося футляра, долго
разбирал неровный и корявый почерк, но ничего уразуметь не мог.
- Экая филькина грамота. Растолкуй, что к чему.
- Слушай. Тут, на этих листках, планы нашей новой жизни. Я задумал
организовать в пику панькинскому кооперативу другой, наш кооператив.
- Вот как! - Обросим сначала обрадовался, но тут же засомневался. - А
какой в этом резон? И разрешат ли?
- Почему не разрешат? Мы, как сознательное советское купечество, - Вавила
улыбнулся при этом, - и зажиточные, тоже сознательные рыбаки, создадим на
паях товарищество. Имеем на это право? Имеем!
- И тогда что же, в Унде образуются два кооператива?
- А хоть десять. Был бы толк.
- Ну голова-а-а, - Обросим удивился такому озарению, что пришло в голову
Вавиле. - И как же ты будешь сколачивать эту артель?
- Не я, а мы. Дело кол-лек-тив-ное!
- Дак ведь главным-то закоперщиком, по-нонешнему председателем, будешь ты?
- Не обязательно. Кого изберем.