"Николай Владимирович Богданов. Вечера на укомовских столах (Комсомольские рассказы) " - читать интересную книгу автора

молодежи с музыкой и танцами.
Как сел за рояль сын доктора да как ударил по клавишам, так из-под
пальцев только что живые птицы не вылетали, а звуки играли, звенели и пели
на разные голоса: и ручьями журчали, и громами разговаривали. Старался
интеллигент.
Но странное дело: веселья не получилось. Что-то было не так. Девушек,
например ни одной. Куда девались? Да и сельские ребята какие-то робкие,
настороженные. Словно ждут чего-то, а чего - неизвестно.
Так и разошлись по домам в какой-то неопределенности... Но горячие
пироги, жареное и пареное мясо, сладкая медовуха несколько поуспокоили
нас. И мы заснули в чистых горницах не хуже кучеров наших, всласть
попарившихся в навринских банях. Спим чистые, невинные, как младенцы. И
вдруг пробуждает нас ржание коней, топот ног, хлопанье дверей, злая
ругань. И больше того - толчки и пинки. И непонятный вопль наших хозяев:
- Караул! Ратуйте! Медведь!
Какие там медведи? Чуем, терзают нас какие-то политические
противники.
- Вот вам за красный съезд!
- Бей докрасна, кто чужое ест!
Дают тумаки, бьют и приговаривают.
Вначале мы растерялись, а потом, как раздался крик "наших бьют",
поднялись, как от трубного гласа, все еремшинцы - слесари, токари,
паяльщики, молотобойцы, бородатые кучера и даже старина Савва Исаич с
полатей сиганул.
Уж если еремшинец, воспитанный с детства на товариществе, заслышит
"наших бьют", он на такой призыв не только с полатей, с того света явится.
Высыпали мы из тесной избы на широкую улицу и при лунном сиянии
увидели странную картину. Куда ни глянь - всюду, как привидения,
еремшинцы, выскочившие в нижнем белье, схватились с неизвестными в шинелях
и полушубках.
Не ожидая отпора, смешались неизвестные бандиты. Попробовав
еремшинских железных кулаков, схватились за оружие. Но выстрелы только
разъярили драку. Как ухватят бородачи-кучера такого нахала за руки, за
ноги, раскачают да о бревенчатую избу со всего маха кинут. И лежит
потрясенный бандит безучастно. Где уж драться, слово-то бранное и то
произнести не может, молчит, только звездам подмигивает.
Окончилось ужасное побоище к утру. Изрядно помятых бандитов
перевязали еремшинским способом, как буянов: посовали в мешки, под шеями
бечевками завязали так, что торчат одни головы - усатые, бородатые,
лысоватые, чубатые - и вращают глазами.
- Ну, чьи вы, откуда свалились, гости незваные? - спрашиваем их.
- Это вы таковы, мы-то званые! - очухавшись, отвечают бандиты. - Для
нас были бани топлены, медовухи варены. А вы раньше нашего заявились.
Нахально! Чужой пар выпарили, чужую брагу выпили. Вот мы и били вас.
- Интересное дело, - догадывается наш руководитель Сергей Ермаков, -
как же это вы так, товарищи навринцы, готовили пир для банды, а угостили
красную молодежь? За кого же вы, за красных или за белых?
Молчат навринские старики, глаза в густых бровях прячут лукаво.
Дипломаты!
- Знаю я их, навринцев, - вступается Савва Исаич, - двойственный