"Николай Богданов. О смелых и умелых (рассказы военного корреспондента) (про войну)" - читать интересную книгу автора

обниму изо всех сил... Что вы станете делать?
Я уклонился от испытания. Видя мое смущение, кто-то из разведчиков
объяснил:
- Иные с испугу падают.
- Другие стараются удержаться на ногах и отлепить от себя это
неизвестное существо. Забывают и про оружие. Забывают даже крикнуть.
- Ведь это все ночью. Во тьме. На позиции. Непонятно, и потому
страшно.
- Ну и пока немец опомнится, мы ему мешок на голову - и потащили.
Так объяснили мне этот прием разведчики, пока Санатов был в
задумчивости.
- А вот один фашист ничуть даже не испугался, когда я кинулся к нему
на шею. Здоровый такой, как пень. Только немного покачнулся. Потом
прислонился к стене окопа и не стал меня отлеплять, а, наоборот,
покрепче прижал к себе левой рукой, а правой спокойно достал из-за
голенища нож. Достал, пощупал, где у меня лопатки. Да и ударил. В глазах
помутилось. Думал - смерть... А потом оказалось, что он ножны с кинжала
забыл снять... Аккуратный был, фашистский бандит, острый кинжал и за
голенищем в ножнах хранил, чтобы не порезать брюк. Только это меня и
спасло. - Санатов даже поежился при страшном воспоминании.
- Ну, и взяли его?
- А как же, наши не прозевали. В мешок. Крикнуть-то он тоже не то
забыл, не то не захотел, на свою силу-сноровку понадеялся.
- Ну, да наша сноровка оказалась ловчей, - усмехнулся разведчик,
жилистый, рослый, рукастый.
- А еще один дурак чуть мне все легкие-печенки не отшиб, - вспомнил с
грустной улыбкой Санатов. - Толстый был, как бочонок. От пива, что ли.
Фельдфебель немецкий. Усищи мокрые, словно только что в пиве их мочил.
Бросился я ему на шею, зажал в обнимку, пикнуть не даю. Он попытался
отцеплять. Ну, где там - я вцепился, как клещ, вишу, как у коня на шее.
И что же он сообразил: стал в окопе раскачиваться, как дуб, и бить меня
спиной о бруствер. А накат оказался деревянный. Бух, бух меня горбом -
только ребра трещат... Хорошо, что я не растерялся. Воздуху побольше
набрал в себя, ну и ничего, воздух спружинил. А то бы раздавил, гад. У
меня ведь костяк не окреп еще, как у отца. Он тоже ростом невелик, но в
плечах широк и кость - стальная... Так что мне за него трудней в этих
делах...
- А с великаном?
- Ну, с этим одно удовольствие получилось... Попалcя он мне уже после
того, как я достаточно натерпелся... стал больше соображать, как лучше
подход иметь.
- Да, уж тут был подход! - Среди товарищей маленького храбреца
пробежал смешок.
- Подкрались мы к окопу, как всегда, по-пластунски, бесшумно,
беззвучно, безмолвно, неслышно... Ракета взлетит, - затаимся, лежим
тихо, как земля. Ракета погаснет, - опять двинемся. И вот окоп. И вижу,
стоит у пулемета, держась за гашетки, не солдат, а великан. Очень
большой человек. А лицо усталое, вид задумчивый. Или мне это так при
голубом свете ракеты показалось.
Вначале взяла меня робость. Как это я на такого богатыря кинусь? Не