"Николай Богданов. О смелых и умелых (рассказы военного корреспондента) (про войну)" - читать интересную книгу автора

могу ни приподняться, ни набрать сил для прыжка... А наши ждут. Сигналят
мне. Дергают за пятку; "Давай-давай, Иван, сроки пропустим, смена
придет".
И тут меня словно осенило: "Ишь, старый-то он какой! Ведь по годам-то
мне дедушка. И задумался-то, наверно, о внучатах". Эта мысль меня
подтолкнула - кинулся я к нему на шею бесстрашно, как внучек к дедушке.
Обнял, душу в объятиях, а сам шепчу: "Майн гросфатер! Майн либе
гросфатер!" - и так, знаете, он до того растерялся, что пальцы от
гашеток пулемета отнял, а меня не бьет и не отцепляет, а машет руками
как сумасшедший, совсем зря...
- Он теперь еще здесь, недалеко, в штабе полка, руками размахивает, -
сказал жилистый разведчик. - Вы поговорите с ним, как он об Ване
вспоминает. "Всю жизнь, мол, ему буду благодарен, он, говорит, меня от
страха перед русскими спас!" Фашисты его запугали, будто мы пленных
терзаем и все такое...
- Часы Ване в подарок навязывал за свое спасение. Ему бы на передовой
в первый же час нашего наступления капут, это он понимал.
- Нужны мне его часы, фрицевские. Мне командир свои подарил за этот
случай. Вот они, наши, советские.
И маленький разведчик, закатав рукав шинели, показал мне прекрасные
золотые часы и, приложив к уху, стал слушать их звонкий ход, довольно
улыбаясь.
Таким и запомнился он мне, этот храбрец из храбрецов.
Так в поисках самого храброго встретил я самого доброго солдата на
свете - Ваню Санатова. Другие славились счетом убитых врагов, а
солдат-мальчик прославился счетом живых. Многих чужих отцов вытащил он
из пекла войны, под свист пуль, при свете сторожевых ракет, рискуя своей
жизнью.


КОМИССАР ЛУКАШИН
По снежной долине бежали семеро наших лыжников, спасаясь от вражеской
погони. Впереди шел Тюрин - командир маленького отряда.
Этот большой, сильный человек шумно дышал; пар валил от его широкой
спины; по щекам струился пот, несмотря на жестокий мороз. Первому идти -
труднее всех; по следу - легче. Поэтому прокладывать лыжню ставят самых
сильных.
Многие бойцы были ранены, иные выбились из сил и едва держались на
ногах. Они шли день и ночь уже не первые сутки. Костров не разводили. На
ходу ели сухари и заедали снегом.
Вражеские лыжники гнались за ними по пятам.
Замыкающим шел позади всех комиссар отряда Лукашин.
Замечая наседающих врагов, он припадал за камень или за дерево и ждал
с ручным пулеметом наготове.
И когда вражеские лыжники набегали, как стая волков, Лукашин
подпускал их поближе и многих укладывал наповал меткой очередью.
Передние падали в снег, задние шарахались в разные стороны и начинали
беспорядочную стрельбу, а он вскакивал на лыжи и догонял своих.
Комиссар не только замечательно воевал сам, но и помогал другим.
Иногда выбившийся из сил боец падал в снег и говорил: