"Николай Богданов. О смелых и умелых (рассказы военного корреспондента) (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Я обыкновенный летчик, а ты, Сергей, человек искусства.
- Мастерство - дело наживное, Володя, - отвечал Савушкин, - а вот ты
сам - произведение искусства.
Савушкин долго и безнадежно любил одну капризную девушку, для которой
ему хотелось быть самым красивым молодым человеком в мире или хотя бы в
Борисоглебске, где она жила. Девушка была сестрой Воронцова.
Когда улетали на войну, она крепко пожала Савушкину руку и сказала:
- Сережа, побереги Володю, ты знаешь, какой он горячий, увлекающийся;
ведь если с ним что случится, мама не переживет.
Савушкин обещал беречь Воронцова и действительно не расставался с ним
ни днем ни ночью.
Бывало, войдет в столовую:
- А где Володя?
И не сядет обедать, пока не увидит друга.
Летали они в одном звене, крыло к крылу.
И надо же было так случиться, что именно в этот день они расстались.
Машину Савушкина поставили на ремонт: накануне вражеская пуля пробила
бензиновый бак, воентехники спешно меняли его тут же на льду озера,
накрыв самолет белым брезентом.
Савушкин написал письма всем родным и знакомым, потом пошел
прогуляться на лыжах. День был серый и не предвещал ничего особенного.
Вдруг над аэродромом ударила красная ракета. За ней свечой взвился
самолет командира, за ним другой, и вот, сделав круг, вся эскадрилья
помчалась на запад.
Сердце Савушкина не выдержало, он подпрыгнул на лыжах и помчался по
незримому следу улетавших. Лесистый холм спускался к западу. Лыжи
разгонялись все быстрей, Савушкин подгонял их палками.
Неожиданно в небесной дымке возникло неясное мелькание самолетов.
"Воздушный бой", - подумал Савушкин и понесся вперед, пока не очутился
прямо у окопов.
Вражеский снайпер мог бы подбить его, но в эти минуты о нем не
думали.
Как только начался воздушный бой, пехотинцы глаза к небу, каски на
спины, и стрельба на земле прекратилась. Над истоптанными снегами, над
расщепленными лесами только и слышался басовитый рев моторов, набирающих
высоту, свист пикирующих самолетов да пулеметный клекот.
Наши бипланы, белые, как чайки, курносые монопланы с широкими
хвостами, пестрые истребители противника гонялись друг за другом,
устремлялись навстречу, делали неожиданные перевороты, сменяя атаку
фигурным выходом из-под обстрела, состязаясь в храбрости, хитрости и
мастерстве.
И наши стрелки и снайперы противника затаив дыхание наблюдали это
волнующее зрелище. До сих пор финские истребители удирали от наших, не
принимая боя, а сейчас их было значительно больше, и они решили драться.
Необычайная карусель воздушного боя катилась по небу все ближе к
нашему расположению, словно гонимая легким ветерком, дующим с
Ботнического залива.
- Заманивай, ребята, заманивай! - кричал Савушкин. - Тащи на свою
сторону, чтоб ни один не ушел! Эх, меня с вами нету...
Глаза его блестели, шлем свалился, светлые волосы покрывались инеем.