"Джузеппе Боффа. От СССР к России: История неоконченного кризиса 1964-1994 " - читать интересную книгу автора

государственная /18/ собственность, единое, централизованное планирование,
строгий контроль за всеми основными показателями развития. Цель реформы
Косыгина заключалась, скорее, в более эффективном использовании
перечисленных принципов[28].
Контрреформа состояла в отказе от первой организации промышленности,
проведенной Хрущевым в 1957 году несмотря на упорное сопротивление: для
устранения выявлявшихся уже тогда недостатков экс-лидер хотел перейти от
вертикальной организации производства на уровне отраслевых министерств,
отвечающих за всю страну, к децентрализованной организации на региональной
основе[29]. В сентябре 1965 года решено было вернуться к старому. Реформа же
должна была уравновесить возродившееся стремление к централизации решением
проблемы уже не в области организации, а в большей степени в сфере
непосредственно экономической, и в этом заключалось главное, что было столь
дорого предложившим ее экономистам. Нет надобности обращаться к
подробностям, которые сегодня имеют разве что археологическую ценность[30].
Достаточно вспомнить основные ориентиры, заключавшиеся в предоставлении
большей автономии отдельным производственным единицам - советским
предприятиям, автономии относительной, но более значительной по сравнению с
прошлой.
Отныне предприятиям не должны были диктоваться сверху мелочные указания
по поводу их деятельности, распоряжения могли касаться лишь наиболее важных
параметров. Оставаясь в рамках этих параметров, предприятие могло
самостоятельно распоряжаться частью доходов от своей деятельности, пуская их
либо на самофинансирование, либо на стимулирование труда персонала. Так,
предполагалось возродить, казалось, напрочь утраченный дух инициативы.
Планирование тоже должно было изменить свой характер: не доскональное
предписание всего, что должно делаться год за годом, а указание
перспективных ориентиров, позволяющих предприятию при соблюдении целой серии
норм и правил выбирать собственный путь, направленный, как всегда, на
достижение общих целей. В сущности, речь шла о переходе от системы
административного управления к более гибкой, способной использовать
экономические рычаги для достижения желаемых результатов. В итоге многое
должно было измениться, начиная с системы ценообразования. Новый курс,
казалось, заслуживал тем большего внимания, что Косыгин предлагал
рассматривать его как начало процесса дальнейшего развития[31].
Однако шесть месяцев спустя, на XXIII съезде партии, на котором как раз
должны были намечаться основные ориентиры развития страны, Косыгин, автор
одного из двух главных отчетов - экономического, о реформе не говорит ни
слова. О ней вскользь упоминает Брежнев. Но это упоминание звучит формально
и неопределенно, а /19/ само слово "реформа" из него снова исчезло[32]. Факт
этот никак не стоит обходить вниманием, поскольку история последующих лет -
в значительной мере история несостоявшихся реформ, которые сначала были
заявлены, но потом либо ушли в песок, либо были выхолощены. Мы еще вернемся
к рассмотрению этого явления. Случившееся на XXIII съезде партии сразу
обнаруживает одну из основных его особенностей. В ходе съезда никто не
выступал против реформы, но никто и не отметил ее важности, что традиционно
делалось всякий раз, когда хотели продемонстрировать народу серьезность
задуманных преобразований. Для опытного глаза это означало, что оппозиция
намеченным реформам хотя и оставалась скрытой, тем не менее была достаточно
сильной.