"Фред Бодсворт. Чужак с острова Барра (роман) " - читать интересную книгу автора

залива стоят в отдалении от рваных индейских вигвамов. Девочки пошли
туда, и Элен показала Кэнайне лавку, где принимают в обмен меха. Потом
Элен повела ее к дому, где живет начальник почтовой конторы с женой, и,
глядя на этот дом, Кэнайна почувствовала щемящую тоску. Дом был большой
и чистый, недавно выкрашенный в белый цвет и окруженный нарядной белой
оградой. Тщательно очищенные от снега дощатые мостки вели к дверям. По
фасаду шла просторная веранда, а на многочисленных окнах висели
белоснежные занавески. На бревенчатой башенке рядом с домом, подгоняемые
бризом, вертелись крылья большого ветряка; сестра, сопровождавшая
Кэнайну, еще в Мусони показала ей такие же ветряки и объяснила, что в
местах, куда не доходят линии электропередачи от больших городов на юге
страны, ветряки производят электричество для освещения и подачи воды.
- Это Рамзеи, - сказала Элен. - Хорошие люди. Его зовут Берт Рамзеи,
а ее Джоан, но все называют их - мистер и миссис Рамзеи. Говорят, в их
доме все очень красивое, там много всяких вещей, но индейских ребят
никогда не пускают туда, не разрешают входить за ограду - это очень
строгое правило, и что там в доме - полная тайна.
Для Кэнайны это вовсе не было тайной. Она знала, что там должно быть.
Полы устланы толстыми разноцветными коврами, глубокие мягкие кресла,
диван и электрические лампы, которые можно включать и выключать, ванная
комната с блестящими кранами, с горячей и холодной водой и большой белой
ванной, картины на стенах, кровати с белоснежными простынями. Ежели у
Рамзеев есть или когда-нибудь были дети, то, может, у них есть и детские
книжки, которые Кэнайна легко могла бы читать сама. И Кэнайна подумала,
что, если бы у нее были книжки, жить в хибаре, где едят на полу, не так
уж плохо. Она знала, что за этими белыми занавесками расположился
крошечный форпост иного мира, того мира, который нравился ей и который
она привыкла считать своим. Теперь, казалось, она была окончательно
отрезана от него. Она смотрела на дом Рамзеев, и глаза ее наполнялись
слезами, боль сдавила горло, она задыхалась. Потом они пошли назад, в
индейский поселок, и Кэнайна узнала свою хибарку на берегу реки. Над
трубой вился серый дым, и рваные клочья парусины хлопали на свежем
ветру, дувшем со стороны залива Джемса.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Зиме, казалось, не будет конца, и в котлах мускек-оваков редко
водилось мясо. Трижды в день усаживалась Кэнайна с родителями на полу
своей хибарки за очередную трапезу, но все угощение почти всегда
состояло из одних лепешек, мяса и чая, а часто случалось по два-три дня
кряду сидеть без мяса, обходясь одними лепешками и мутноватым,
забеленным мукой чаем, который Кэнайна возненавидела.
В эту зиму бобров было мало, и шкурок, которые Джо Биверскин принес
для обмена в лавку Компании Гудзонова залива, едва хватило, чтобы
расплатиться за продукты, взятые осенью вперед на зимний сезон.
Крошечный остаток кредита поглощали предметы первой необходимости: мука,
сало, чай, порох и дробь. Мясо, основную пищу, приходилось добывать
самим, тут в ход шло ружье Джо Биверскина, и рыболовные снасти, и
кроличьи силки, за которыми присматривала хозяйка.
Добывать дичь было теперь труднее, чем в любое другое время года.