"Жан Бодрийяр "Прозрачность зла" [V]" - читать интересную книгу автора

маскараде, об игре, построенной на коммутации признаков пола, на половом
безразличии в противовес той, прежней игре, что основывалась на половых
различиях, об индифферентности сексуальных полюсов и равнодушии к сексу
как источнику наслаждения. Сексуальность связана с наслаждением (это -
лейтмотив освобождения), транссексуальность - с искусственностью, будь то
уловки, направленные на изменение пола, или присущая трансвеститу игра
знаков, относящихся к одежде, морфологии, жестам. Во всех случаях - имеет
ли место операция хирургическая или полухирургическая, подлежит ли замене
орган или знак - речь идет о протезировании, и сегодня, когда
предназначение тела состоит в том, чтобы стать
протезом, вполне логично, что моделью сексуальности становится
транссексуальность, и именно она станет повсюду пунктом обольщения.
Все мы транссексуалы. Мы такие же потенциальные транссексуалы, как и
биологические мутанты. И это не вопрос биологии - мы транссексуалы в
смысле символики.
Взгляните на Чичиолину. Есть ли на свете более великолепное
воплощение секса, порнографической невинности секса? Ее антипод - Мадонна,
этот девственный плод аэробики и ледяной эстетики, лишенный всякого шарма
и всякой чувственности, мускулистое человекообразное существо. Потому-то и
смогли создать из нее синтетического идола. Но сама Чичиолина - разве она
не транссексуальна? Длинные волосы серебристого цвета, литые груди в форме
ложек, идеальные формы надувной куклы, вульгарный эротизм комиксов или
научно-фантастических фильмов, и, в особенности, - постоянные разговоры на
сексуальные темы, которые, впрочем, никогда не носят извращенного или
разнузданного характера, дозволенные отклонения; словом - идеальная
женщина, сидящая перед розовым телефоном, в сочетании с плотоядной
эротической идеологией, которую, вероятно, не приписала бы себе ни одна
женщина, кроме, конечно, транссексуалки, трансвестита: только они, как
известно, живут преувеличенными символами - плотоядными символами
сексуальности. Чувственная эктоплазма, каковую являет со-
бой Чичиолина, соединяется здесь с искусственным нитроглицерином Мадонны
или с очарованием Майкла Джексона - этого гермафродита в стиле
Франкенштейна. Все они мутанты, трансвеститы, генетически вычурные
существа, чье эротическое обличье скрывает генетическую неопределенность.
Все они - игроки от пола, пере-беж-чики из одного пола в другой.


Посмотрите на Майкла Джексона. Он одинокий мутант, предшественник
всеобщего и потому величественного смешения рас, представитель новой расы.
Перед сегодняшними детьми нет никаких преград на пути к обществу смешанных
рас: оно - их Вселенная, а Майкл Джексон предвосхищает то, что они
представляют себе как идеальное будущее. К этому надо добавить, что Майкл
Джексон и переделал свое лицо, и взбил волосы, и осветлил кожу - короче,
он самым тщательным образом создал сам себя. Это превратило его в
невинное, чистое дитя, в искусственный, сказочный двуполый персонаж,
который скорее, чем Христос, способен воцариться в мире и примирить его,
потому что он ценнее, чем дитя-бог: это дитя-протез, эмбрион всех мыслимых
форм мутации, которые, вероятно, освободят нас от принадлежности к
определенной расе и полу.
Можно было бы также говорить и о трансвеститах от эстетики,