"Зинаида Бобырь "История - сага - поэзия" (о тетралогии Джона Рональда Руэла Толкина)" - читать интересную книгу автора

завершающий Миссию, был сделан не им, а кроме того, он несет на себе три
неисцелимых раны: от клинка Черных Всадников, от жала Шелоб, от зубов
Голлума. Он переменился настолько, что ему больше нет места в жизни. И
Эльфы, отплывая на свою таинственную родину где-то далеко за морем на
западе (это заменяет им смерть), берут его с собой туда.
Таков скелет "Повести о Кольце", но никакой скелет не может дать
понятия о богатстве и великолепии живой плоти, которой он служит опорой.
Толкин неистощимо изобретателен в придумывании ситуаций и эпизодов, в
изображении пейзажей, в переплетании мотивов и событий. Он умеет рисовать
как страх, уродство, ужас, тревожное напряжение (например, в эпизоде с
Шелоб), так и красоту, смех, благородство, радость; а в искусстве давать
имена с ним едва ли может сравниться какой-либо из известных писателей,
живых или мертвых. Его стиль всегда логичен и убедителен, графически четок
в описаниях, иногда с оттенком суховатого, "профессорского" юмора, его
язык поразительно сдержан и почти лишен литературных украшений. Приведу
для примера хотя бы описание Мордора, каким видит его Сэм с перевала на
Эфель Дуате:
"Суровой, и мрачной, и безотрадной была страна, представшая его
взгляду. У самых его ног высочайший гребень Эфель Дуата круто обрывался
огромными утесами в темное ущелье, по ту сторону которого поднимался
другой гребень, гораздо ниже; его рваный, иззубренный край словно скалился
клыками, черными на фоне красного отсвета позади: то были мрачные Моргай,
внутреннее кольцо. Далеко за ними, но почти прямо впереди, за обширным,
усеянным крохотными огоньками озером мрака, пылал словно великий костер; а
из него поднимались столбы вьющегося дыма, тускло-красные у основания,
черные вверху, где они сливались с клубящимся покровом, нависающим над
всей проклятой страной".
Одна любопытная особенность стиля Толкина состоит в том, что, подробно
описывая пейзажи и обстановку, он почти ничего не говорит о внешности
своих персонажей. Вернее, говорит самыми общими словами. Портреты даны
очень бегло: Арагорн - "высокий и темноволосый", Эомер - "выше всех
ростом", Фарамир - "высокий и статный", как и его воины, Эовин - "высокая
и стройная". Но в своих речах и поступках они индивидуальны, и спутать
одного с другим - очень трудно.
Примечателен в этом отношении образ Голлума, существа отвратительного и
одновременно притягательного. Но даже он не описан подробно. Его портрет
дается словно пунктиром: упоминаются то его бледно светящиеся глаза, то
неестественная худоба, то длинные цепкие руки, то острые зубы; но по этим
отрывочным деталям, по манере говорить, шипящей и свистящей, особенно по
поведению, его можно представить себе отчетливо и во всех подробностях.
Всего поразительнее здесь образ Саурона, Темного Владыки, повелителя
Мордора и всех темных сил в Среднем Мире. У Кольца Власти, в числе прочих
свойств, есть одно необычное - оно превращает своих носителей в призраки,
ибо лишает их того, что для живых существ всего драгоценнее: неповторимой
индивидуальности. В Сауроне эта черта доведена до предела: он в
совершенстве описан тем, что не описан вовсе. Единственное, что мы видим
от него - это Кольцо, как отражение его сущности, и огненное Око, как
некую дань физической природе (таким его видит Фродо в магическом Зеркале
Галадриэль). И больше ничего. Он - олицетворение Зла, и потому у него нет
никакой индивидуальности.