"Глеб Бобров. Чужие Фермопилы " - читать интересную книгу автора

Толик уцепил меня за руку - потащил куклу. Смещаемся назад, вижу -
Мирза, три отморозка из его команды и пара гражданских. Все - просто
невменяемые. Я как гончая только носом повел - да нормально, Федя, хоть
здесь вали! Никто уже ничего не рубит. Кивнул Максу. Он мне. Какая классная
штука - телепатия!
Подошли с двух сторон, приняли Мирзу под руки и ведем в колонне. Наши
идут сзади. Шли долго, чувствую КПП рядом. И тут, как удар сзади - по
мозжечку: "Давай". Я смещаюсь влево. Под моим давлением и Макс, и тем более
Мирза меняют направление, и мы втроем вываливаемся из пьяной колонны в
боковой проход. Там дальше - туалет КПП. Глухое место. Я останавливаюсь.
Макс по инерции протаскивает Мирзу еще метра три и тоже останавливается.
Оборачиваюсь. Мимо в тумане проплывают неясные тени. Гомона еще больше, или
туман резонирует, или нет... то народ встал - прощаются. Чурки в голос воют.
Десантура орет, срывая глотки.
Толян со Славой сзади, озираются. Но не боятся! Чувствую! Если что,
мало никому не покажется. Тут и самому Рустаму сейчас халява не обломится.
Смотрю на Макса.
Он стоит, держит левой Мирзу. Тот телепается из стороны в сторону, как
говно в проруби, ничегошеньки, мразь, не соображает. Правой Макс лезет за
пазуху и достает нечто круглое и увесистое. Отходит на шаг и резко рубит
этим Мирзу по затылку. Тот, как стоял, так и сел на колени - не держали бы
его за шиворот, и лег бы. Макс еще три раза подряд с размаху хрястнул его по
темечку. Сзади движение! Не смотря, вытянул левую руку и перехватил Славу.
Нечего землячку там делать - это их счеты!
Я вдруг понял, что у него в руках. Этот звук... я его знаю на вкус...
Гравий! Мы его выгружали у штаба буквально сутки назад. Мелкий, мраморный,
красивый и тяжелый - полную грабарку не поднять. Он его в перчатку насыпал и
теперь гасит это недоразумение - искру Божию - как кистенем.
А Макс вошел в раж. Четвертый раз заехал наискось и не удержал
воротника. Урюк без единого звука, словно куль с тряпьем, повалился на бок.
Перчатка лопнула, и гравий картечью хлестнул мне по сапогам.
Он был уже мертв. Давно. Умер сразу - с первого удара в затылок. Я это
знал. Макс это знал. Все это знали.
Макс постоял над телом, оттянулся назад и заехал сапогом в грудь. Тело
перевернулось на спину. Он подошел и несколько раз очень расчетливо и
"правильно", по науке, ударил сверху вниз ребром каблука в центр груди.
Захрустело. Мирза издал некое подобие хрипа - просто воздух из легких. Я
подошел и взял Макса за локоть. Он повернул свои стволы и уперся в меня...
Могу поклясться, что в бездонной глубине этих глаз, внутри их! клубился
туман! Азадбашский, густой и осязаемый, клочковатый и клубящийся под ветрами
- как дым. Он желтый в лживом свете больных фонарей. Ну почему в Средней
Азии все фонари - желтые?! Почему у него в глазах - туман? И почему он
заразил им меня? Я это чувствовал на физическом уровне, как перетекание
песка из одной руки в другую.
Отшатнулся, но локоть не выпустил. Сказал:
- Все... пошли...
Макс бросил порванную рукавичку на землю и пошел следом за нами.