"Глеб Бобров. Файзабад " - читать интересную книгу автора

в этом проявился его характер: всю службу он прожил в расположении
батальона, хотя имел право, как старший офицер, жить в офицерских модулях.
Но соседство с майорами и подполковниками тыла и штаба полка его не
привлекало, и он с первых дней службы, как все командиры взводов и рот,
остался жить в палатке. Впрочем, популярности ему это не прибавило: "Жопу
рвет!" - решило большинство офицеров.
Отправка была, судя по всему, неожиданна и для Ильина. Заранее у него
оказались собранными только небольшой чемодан да спортивная сумка. Но
капитан все равно не суетился, а спокойно собирал личные вещи в линялый, но
чистый вещмешок.
Заметив нас, он повернулся, кивнул мне головой на книжную полку и
сказал:
- В сумку, - а потом, обращаясь уже к Звонареву, добавил: - Сережа,
разбери сухпай.
По имени! Вот это да! Оказывается, близостью дома даже Цезаря можно
растопить... до определенных пределов, разумеется.
Целая книжная полка и еще два десятка книг двумя аккуратными стопочками
сверху даже для читающих офицеров по афганским меркам - домашняя библиотека.
Сейчас, десять лет спустя, я, к моему великому сожалению, не могу вспомнить,
какие книги были на полке у Ильина. Помню только, что сверху, в стопочках,
лежали те, что мы называли "Для служебного пользования" - уставы,
тактико-технические характеристики стрелкового оружия стран НАТО, партийные
материалы и прочее. Но это сверху, в стопочках, а на полках была иная
литература - "штатская". Одну из этих книг я все же увидел и запомнил. Может
быть потому, что она лежала чуть в стороне, отдельно от других.
Я взял ее последней. Среднего формата, темно-зеленая, скорее всего из
серии "Литературные памятники" (а может, и из какой-либо иной, теперь уж не
вспомнить), и на обложке имя автора: Гай Юлий Цезарь! То ли письма, то ли
записки о какой-то давно минувшей войне. Так вот оно что! Повернувшись
спиной к офицерам, я быстро открыл томик.
Этого я никак не ожидал увидеть... Весь текст, сверху донизу, был
испещрен пометками, подчеркиваниями, карандашными бисерными надписями на
полях и между строк. Ни одной чистой страницы! Пролистал до конца - то же
самое. Даже комментарии, на треть книги, и те проработаны с карандашом в
руках. И обложки внутри были усеяны номерами страниц, значками и пометками;
и листочки, собранные из разных тетрадок, которые я обнаружил внутри книги,
тоже были густо и убористо исписаны от руки.
Вот она - настольная книга Цезаря!
Интуитивно я почувствовал, что положить сейчас эту книгу вместе со
всеми остальными будет почти что святотатством. Повернувшись к Ильину, я
тихо сказал:
- Товарищ капитан, ваша книга...
Он оценил. Внимательно посмотрел мне в глаза, аккуратно взял томик.
Поправил листочки и положил в планшет.
Наконец-то собрались. Ильин окинул взглядом палатку и направился к
выходу. Тут вмешался Звонарев:
- А на дорожку посидеть, товарищ капитан?!
Улыбнувшись внутренне, я наклонился за сумкой и чуть ли не замер, как в
немой сцене. Боже! Что дембель делает с человеком?! Несгибаемый Цезарь
подчинился! Развернулся на месте и молча сел на краешек заправленной койки.