"Эми Блум. Любовь - не пирог " - читать интересную книгу автора

немедленно перестаньте! Оставьте в покое диван! Если вам неймется, идите на
улицу и танцуйте под дождем.
Мужчины с трудом, словно возвращаясь из дальних странствий, оторвались
от чтения.
- Право же, Лайла... - начал папа.
- Лайла, на улице ливень. Мы за ними присмотрим, - сказал господин
Декуэрво.
- Уже присмотрели. Результат налицо. - Мама саркастически улыбнулась.
- Мамочка! Правда? Нам можно под дождь? Все снять и бегать под дождем?
- Ну конечно снять. Какой смысл мочить вещи? Купальники тоже не нужны
-- вряд ли во дворе соберется толпа зевак.
Пока мама не одумалась, мы бросились на веранду, сорвали с себя одежду
и с гиканьем попрыгали в топкую траву, презирая и жалея всех детей, которые
вынуждены сидеть взаперти.
И стали играть в "богинь-под-дождем". Суть игры заключалась в том,
чтобы гладить себя, подставляясь ливневым струям, и выкрикивать заклинания,
то есть имена всех, кого только знаешь. Потом мы играли в садовника, в
салки, в красный-зеленый свет, в мяч, и все было потрясающе скользким,
мокрым, ирреальным в серой пелене дождя. Родители смотрели на нас с веранды.
Когда мы наконец вернулись в дом, возбужденные, восхищенные собственной
великолепной мокростью, они завернули нас в махровые полотенца и отправили
сушиться и одеваться к ужину.
Мама расчесала нам волосы и приготовила соус к спагетти. Папа нарезал
салат, а господин Декуэрво соорудил торт с клубникой, выложив посреди коржа
сверкающую ягодную пирамиду. Мы были на вершине блаженства. Взрослые много
смеялись, потягивали розовую сангрию и перекидывались овощами, точно
жонглеры.
После ужина мама повела нас в гостиную танцевать, и тут вырубилось
электричество.
- Черт! - возмутился на кухне папа.
- Черт знает что! - возмутился господин Декуэрво, и мы услышали, как
они, смеясь и ругаясь, бродят в темноте в поисках карманных фонариков.
- Милые дамы, кавалерия прибыла! - Папа поклонился, покручивая в руке
фонарик.
- Американский и аргентинский дивизионы, senora у senoritas. Я никогда
прежде не слышала, чтобы господин Декуэрво говорил по-испански, даже
отдельные слова.
- Что ж, значит, я в полной безопасности, во всяком случае,
злоумышленники на меня не посягнут. Хотя, с другой стороны... - Мама
засмеялась, и папы тоже засмеялись, положив руки друг другу на плечи.
- Что, мамочка? Что "с другой стороны"? - Я теребила ее как в
детстве, когда боялась потеряться в огромном универмаге.
- Ничего, зайчик, мама глупости говорит, не слушай. Все, жевуньи, пора
по койкам. Можете лечь и поболтать. А двери запрем: больше на улице делать
нечего.
Папы сопроводили нас в ванную и шепнули, что можно только пописать, а
остальными процедурами пренебречь, поскольку света все равно нет. Оба
поцеловали нас на ночь: папины усы щекотали щеку, а усы господина Декуэрво
скользили по ней легко, почти неощутимо. Мгновение спустя в спальню вошла
мама. Ее щека на моей была гладкой и теплой, точно бархатная подушечка.