"Олег Блоцкий. Стукач " - читать интересную книгу автора

солдату, готовящемуся к заветной демобилизации. Дедушки постоянно думают о
дембеле, рыщут по бригаде в поисках парадной формы, создавая ее почти из
ничего, проявляют немалую изобретательность при оформлении дембельских
альбомов и готовят подарки родным, стараясь всеми возможными и невозможными
способами увеличить количество чеков и афошек, не гнушаясь отбором денег у
младших по сроку службы.
Короче, солдаты занимаются всей той беспокойной работой, которая
известна всякому уважающему себя дедушке, желающему гордо, во всеоружии,
ступить на родную землю. Эти заботы не идут ни в какое сравнение с мелочной
суетой самоутверждения черпаков и фазанов. У дедушек одна мысль, одна мечта
- утвердить себя там, в той далекой и прекрасной жизни, откуда они пришли и
куда собираются вновь вернутся после приказа министра обороны.
Ну, а приказ возводит солдата на самую высшую, самую заветную ступень,
которая ведет прямо к порогу дома. Остается лишь руку протянуть, чтобы
открыть дверь. После приказа наступает - долгожданный "дембель".
Дембеля - это совершенно одуревшая от счастья часть воинского
коллектива. В этот день газеты с приказом в бригаде самым непостижимым
образом не доходят до подшивок в ленинских уголках. Приказ торжественно
вырезается и приклеивается на последнюю страничку дембельского альбома рядом
с портретом министра обороны, подписавшего дедушкам вечную "вольную".
Приказ в альбоме - это законная точка в тяжелой и опасной армейской
службе. Приказ в альбоме - это ключ от дверей к родимому дому. И пищит после
отбоя в какой-нибудь из палаток, куда собрались отметить долгожданный момент
припасенной водкой, жареной картошкой и отменными косяками дедушки, тощий
душара, становящийся автоматически черепом, в сладостном ожидании партии
молодых из Союза:
Дембель стал на день короче.
Старикам спокойной ночи.
После слова чмошного "отбой"
Пусть приснится дом родной,
Море водки, пива таз,
Ну, и дембельский приказ...
А дедушкам, даже после такого нежного напутствия, не до сна. Бессонница
прочно берет их в тиски. Дембеля долго ворочаются в постелях, тяжело
вздыхают и ежеминутно выходят покурить. Сладкие грезы не дают им сразу
уснуть.
И все оставшееся до отправки время они только и занимаются, что в сотый
раз утюжат парадную форму, перебирают нехитрое содержимое дембельского, за
пятьдесят пять чеков, чемоданчика-дипломата и гадают, когда же будет
отправка.
А душары, еще такие зеленые, как поля афганцев за проволокой, колючим
корсетом стягивающей бригаду со всех сторон, с завистью и тоской смотрят на
дембелей. Они мечтают о том времени, когда и сами будут с полным на это
правом произносить такие священные и сладкие для каждого солдата слова:
приказ, демобилизация, Союз, отправка, первая партия...

Вот из такой жизни и выламывался сейчас Веткин. А, вернее, это жизнь
выламывала его, не оставляя при этом никаких шансов на счастливый дембель.
Минул год службы в Афгане, а недавний приказ возводил его на третью ступень,
наделяя при этом всеми негласными солдатскими привилегиями, соответствующими