"Жорж Блон. Одиссея авианосца "Энтерпрайз"" - читать интересную книгу автора

радиостанцию, и диспетчеры наземной службы стали по радио заводить их на
посадку.
На Форд-Айленде стоял удушающий запах гари: воняло жженой плотью,
сгоревшим топливом и маслом. У кромки взлетного поля суетились пожарники,
пытаясь сбить пламя с более или менее уцелевших построек; большинство же
строений тушить не было надобности - они выгорели дотла, и теперь от них
остались одни лишь уродливые тлеющие каркасы. Летчикам, по их желанию,
предоставили места для отдыха - в помещениях, отведенных для офицеров и
членов их семей, которые теперь пустовали, поскольку офицерские семьи были
спешно эвакуированы. По дороге к дому отдыха кто-то из пилотов заметил на
земле скрюченное тело - труп сбитого японского летчика. В жилых помещениях,
как, впрочем, и в других, не осталось ни одного целого окна - все стекла
были выбиты. Больше того: в стенах и потолках зияли пробоины и трещины, а
под ногами хрустели битые предметы и куски обвалившейся штукатурки.
Освещение подавалось по кабелю, пропущенному через один из проломов и
подсоединенному к аварийному электрогенератору. Съестных припасов не
осталось - кроме разве что консервированных грейпфрутов. В зиявшие проемы
виднелись полыхающие вдалеке пожарища, отовсюду веяло смрадом.
Руины, окутанные дымом и зловонием, ожидали моряков "Энтерпрайза" и на
другой день вечером, когда авианосец бросил якорь у Форд-Айленда. Если бы
японцы, не дай Бог, захватили Перл-Харбор, "Энтерпрайзу" уже никогда не было
бы суждено вернуться в Штаты: ему попросту не хватило бы топлива. Вот он и
зашел вечером 8 декабря в Перл-Харбор, чтобы пополнить запасы горючего.
Солнце уже начало заваливаться за горизонт, стояла облачность, но видимость
в открытом море была хорошая, зато по всей акватории Перл-Харбора стлалась
пелена дыма, а водная поверхность была покрыта толстым слоем грязной пены.
Когда "Энтерпрайз" приближался ко входу в гавань, на его верхнюю палубу
высыпали все свободные от вахты моряки. Когда же авианосец вошел в фарватер,
солдаты из местного гарнизона, охранявшие укрепления по обе стороны прохода,
встречали моряков молча и бросали на них потухшие взгляды, в которых
читалось только одно - смертельная усталость. И лишь некоторые из охранников
удивленно пожимали плечами и с укоризной кричали морякам вслед: "Эй, на
авианосце! Где же вы раньше-то были?" - перемежая возгласы досады и отчаяния
отборными ругательствами. Вдали, за бронированными башнями укреплений, из
которых выглядывали головы защитников Перл-Харбора, виднелись дымившиеся
остовы ангаров и пепелища, оставшиеся на том месте, где совсем недавно
стояли склады горючего, а чуть поодаль, на перепаханном бомбами аэродромном
поле, - разбросанные в разные стороны, искореженные обломки того, что
некогда представляло собой несокрушимые "летающие крепости".
Матросы, служившие на "Энтерпрайзе", были большей частью народ
молодой - никто из них, как говорится, еще не нюхал пороха и никогда не
видел того, во что может превратиться корабль, которого война коснулась
своей грозной десницей. И первым таким кораблем, представшим перед их
взорами, был линкор "Невада", выброшенный на мель неподалеку от входа в
гавань, справа от фарватера. Корма линкора целиком исчезла в грязной, мутной
воде, а верхняя палуба представляла собой огромную бесформенную груду
металла. По обоим бортам "Невады" стояли ошвартованные лихтеры и баржи. На
самом линкоре, разбившись на группы, трудились люди. Они приостановили
работу лишь ненадолго - чтобы посмотреть на проходящий мимо авианосец.
Матросы на "Неваде" и "Энтерпрайзе" встретили друг друга без единого