"Жорж Блон. Одиссея авианосца "Энтерпрайз"" - читать интересную книгу автора

"Военно-морской крест" [7] - "за выполнение важной и сложной боевой задачи",
а также "за отвагу и решительность, проявленные при ведении затянувшихся
наступательных и оборонительных боевых действий". Когда ему исполнилось
пятьдесят два года, он, устав, как видно, от беспрестанного торчания на
капитанском мостике эсминца, устремил свой взор в поднебесную высь,
доступную разве только летчикам. "За авиацией будущее. - говаривал он. - И в
скором времени главную роль в военно-морских сражениях будут играть
самолеты. Так что пора бы и мне научиться летать". Сказано - сделано. И вот
наш доблестный морской волк поступил в училище военно-морской авиации в
Пенсаколе, штат Флорида. Однако по возрасту и зрению место в кресле пилота
ему было заказано. Не беда - его вполне устроил диплом штурмана. Впрочем,
благодаря редкостному упорству и настойчивости новоиспеченному штурману в
конце концов удалось получить и заветный диплом пилота, и это - в пятьдесят
три-то года! Диплом летчика был нужен будущему адмиралу скорее для
морального удовлетворения. Хэлси так ни разу и не сел за штурвал
современного боевого самолета; не довелось ему и взмыть в небо с палубы
авианосца. Зато его познаний и опыта в морской авиации, а также репутации
решительного сторонника широкого применения авиации на море оказалось вполне
достаточно, чтобы ему поручили командование авианосцем "Саратога". Потом
Хэлси назначили начальником того самого Пенсаколского училища, где он
некогда постигал премудрости летнего мастерства. А следом за тем он
возглавил авианосное соединение "Эн-терпрайз" - "Йорктаун", после того как
оба авианосца сошли со стапелей. И тут на тебе - война с Японией. И Хэлси,
по прозвищу Бык, снова ринулся в атаку - только на сей раз во главе не
миноносной эскадры, а крупного авианосного соединения.
Уильяму Хэлси вскоре предстояло стать прообразом эдакого лихого
военачальника с "яркой и привлекательной наружностью", столь обожаемой
военными корреспондентами. Надо заметить, что помимо боксерской внешности и
поистине бычьего норова, за Хэлси водилась еще одна довольно характерная
особенность: вице-адмирал имел привычку смачно ругаться. А по отношению к
врагу он и вовсе был непреклонен - клял его на чем свет стоит каждый божий
день, причем без всякой жалости: "Надо уничтожить этих растреклятых японцев,
попросту стереть в порошок, и как можно больше!" Однако в результате
серьезного кожного заболевания ему пришлось отбыть в Соединенные Штаты и
пролежать на госпитальной койке целых пять месяцев - с мая по сентября 1942
года. Так что к командованию он вернулся лишь в августе 1944 года. А годом
раньше, будучи в Окленде - в Новой Зеландии, Хэлси выступил вот с каким
заявлением: "В самом начале войны я думал, что один наш стоит трех японцев.
Отныне же я позволю себе увеличить соотношение: один американец - за пару
десятков японцев. К тому же японцы для меня все равно что обезьяны. Я
обзываю японцев "обезьянами" только потому, что не могу назвать их словом,
которое так и вертится у меня на языке". Некоторое время спустя - уже в
Нумеа [8] - он предрек во всеуслышание, что война в Тихом океане закончится
в 1943 году парадным шествием союзных войск по улицам Токио. В конце того же
1943 года Хэлси по-прежнему находился в Нумеа, за своим рабочим столом. Ему
не хватило сил преодолеть 3500 морских миль, разделяющих остров Гуадалканал
и Токио. Единственное, что он смог, и то ценой невероятных усилий, так это
ступить на берег острова Бугенвиль, лежащего в 300 милях к северо-западу от
опаленного войной Гуадалканала.
Журналисты высоко ценили раскованность Уильяма Хэлси в общении, которая