"Жорж Блон. Флибустьерское море ("Великий час океанов" #1) " - читать интересную книгу автора

голубого неба, а лесистые склоны сбегают к белопесчаным пляжам.
Но пассажиры небольшого парусника "Дельфин", скользившего утром 16 мая
1668 года вдоль этого берега курсом норд-ост, не обращали на сушу ни
малейшего внимания. Им было наплевать как на красоты пейзажа, так и вообще
на любые диковины природы; осмелимся утверждать, что эстетические чувства
вообще были чужды большинству этих примитивных натур, чьи души успели
покрыться грубой коростой. Единственное, что занимало их, - это вожделенная
добыча, находившаяся сейчас в тысяче саженей* мористее "Дельфина" и
стремившаяся прочь на всех парусах. Вот уже несколько часов эти люди жадно
смотрели на далекое судно, ощущая сладостное жжение в груди и покалывание в
брюхе, словно при виде богато уставленного стола.
______________
* 1 морская сажень составляет 1,6 м. (Здесь и далее прим. ред. )

Галион был замечен накануне под вечер примерно в пятнадцати морских
лье* к юго-западу от оконечности Санто-Доминго**; он медленно двигался на
север. Подвижный "Дельфин" мог бы догнать его, но, учитывая, что темнота в
тропиках падает очень быстро, капитан смекнул, что есть риск потерять
добычу. Поэтому он сказал Мигелю Баску, командовавшему походом:
______________
* 1 морское лье составляет 5,5 км.
** Санто-Доминго, или Эспаньола, - так в то время назывался остров
Гаити.

- Возьмем его завтра утром.
- Как бы не случилось, что мы обгоним его за ночь. Он ведь не зажжет
огней, - ответил предводитель.
Но капитан знал свое дело. Чтобы остаться позади галиона, он велел
сбросить за корму плавучий якорь из бревен: таким образом, не управляя
парусами, он мог держаться поодаль, не возбуждая подозрений у преследуемого.
Поняв, что ей предстоит набраться терпения до завтрашнего утра, команда
"Дельфина" зароптала, пожирая глазами галион, таявший в лучах заходящего
солнца. Одежда этой публики являла живописное зрелище - грязные отрепья и
рванье. Большинство было облачено лишь в рубаху и обрезанные у колен штаны.
Здесь были люди всех возрастов, но, если бы вам довелось заглянуть в их
метрику, вы бы с удивлением узнали, что самым изможденным на вид старикам не
больше сорока.
Настала ночь, и люди улеглись вповалку прямо на верхней палубе, под
звездами. Им было не привыкать к неудобствам, по сути, вся их жизнь состояла
из неуюта. На заре они пробудились и принялись справлять нужду прямо в море.
В одной из трех крохотных кают, устроенных на корме, плыл судовой
хирург, молодой человек двадцати двух лет от роду. Минувшей ночью при свете
фонаря, укрепленного на переборке его убежища, он в течение часа делал
записи. Покинув Францию два года назад, молодой врач начал вести дневник,
делая пометы для себя, нисколько не помышляя о том, что он когда-нибудь
опубликует их. И, конечно же, он не мог знать, что этому документу суждено
будет пережить века.
В то утро он поднялся на палубу, где суетились матросы, и тотчас
заметил, что плавучий якорь уже выбран. Тем не менее "Дельфин" застыл на
морской глади с бессильно обвисшими парусами.