"Лоуренс Блок. Шпион в тигровой шкуре ("Ивен Таннер" #06) " - читать интересную книгу автора

парке. Я убедил ее, что мы не поедем, и она сдалась. Начало лета было
многообещающим. В моей квартире поселилась украинская девушка Соня. Как
обычно, шесть дней в неделю мне приходилось пропускать через себя
нескончаемый поток корреспонденции. Мне предстояло прочитать ворох книг,
рекламных брошюр и журналов, усовершенствовать свои познания в языке банту с
помощью учебного курса в пластинках, принять участие в работе разнообразных
конференций и дискуссионных клубов, а также, исключительно в меркантильных
интересах, написать очередную диссертацию. На улице стояла чудовищная жара,
но у меня в квартире есть кондиционер, а прогноз погоды каждое утро обещал
отступление жары.
А потом все полетело к черту.
Сначала полетел кондиционер. Жара, как я уже упоминал, день от дня
крепчала, а метеожулики продолжали беззастенчиво лгать, и мой кондиционер
просто-напросто не выдержал. Он уснул вечным сном. Только дня через два
пришел мастер взглянуть на сдохший прибор, взял с меня десятку за вызов на
дом и через десять минут объявил, что аппарат ремонту не подлежит.
Кондиционер оказался устаревшей конструкции, что было еще полбеды.
Полной катастрофой было то, что этому ископаемому оказалось невозможно найти
замену. Пик августовской жары - не самое подходящее время для приобретения
кондиционера. Самое подходящее время для этого, как я догадываюсь, февраль,
когда ни у кого не возникает даже мысли о подобной покупке. Я обзвонил все
магазины города и натер на кончиках пальцев мозоли, листая нью-йоркские
"желтые страницы". Самое лучшее предложение, которое я получил, - доставка
искомого электробытового прибора в трехнедельный срок.
После того, как сдох кондиционер, Соня съехала, хотя я не уверен, что
между его смертью и ее отъездом существовала определенная
причинно-следственная связь. Когда столбик уличного термометра подскакивал с
тридцати семи до тридцати девяти, физические преимущества ее присутствия все
равно мало ощущались, хотя мне очень жаль, что наши отношения прервались
весьма нелепым образом. Она бросила в яичницу слишком много укропа, я
высказался на сей счет не слишком дипломатично, и дело кончилось криком. В
иных, нормальных обстоятельствах мы бы просто расцеловались и помирились в
койке, но при такой жаре подобный исход был просто невозможен. Легче
оказалось продолжить ссору. Она швырнула яичницу в меня, потом подбежала к
холодильнику, вынула оттуда оставшиеся яйца и начала метать их во что ни
попадя. Одно яйцо попало в проигрыватель, что обнаружилось только на
следующий день: пока я прослушивал пластинку аудиокурса бантусского языка,
яйцо там испеклось.
Но и вне квартиры дела обстояли не лучше. Город медленно, но верно
превращался в ад кромешный. В Бруклине, в микрорайоне Бедфорд-Стайвезант,
вспыхнули уличные беспорядки, продолжавшиеся три дня. Какой-то брокер спятил
от жары и поверг Уолл-Стрит в шок, затеяв стрельбу из пневматического
пистолета. Полицейские избили каких-то хиппи в парке у Томкинс-сквер.
Таксисты грозили забастовкой. Социальные работники грозили забастовкой.
Мусорщики тоже грозили забастовкой.
Я литрами поглощал холодный чай и пытался сосредоточиться на докторской
диссертации о последствиях Тильзитского мирного договора для внешней
политики стран Центральной Европы. Меня крайне заинтересовала эта тема, и я
не без удовольствия штудировал исторические источники. Когда я на семьдесят
пять процентов был уже готов к написанию текста, мне позвонил Роджер Кэрмоди