"Лоуренс Блок. Бросок в Европу" - читать интересную книгу автора

ли это для того, чтобы линия стала границей? - Его трясло от смеха. - Такая
граница не должна тебя волновать.
Пастуха граница точно не волновала. Поначалу он хотел собрать группу
товарищей, напасть на пограничную заставу, убить нескольких часовых,
разогнать остальных и проделать дыру в колючей проволоке, достаточно
широкую для прохода армии. Именно такие деяния, объяснил он, поддерживают
националистический дух. Мне удалось его уговорить, напирая на то, что
стычка такого масштаба затруднит мое передвижение по Югославии. Он неохотно
согласился.
- Тогда мы найдем место, где сможем незаметно перейти границу. Станем
двумя пастухами, бредущими за стадом. Разве козы что-то знают о границах и
колючей проволоке? Козы знают только одно: они должны щипать травку. А на
другой стороне границы мы оставим коз другу, и я лично отведу тебя в
деревню, где живет Анналия. - Его лицо расплылось в широкой улыбке. - К
наступлению ночи ты будешь качать сына на колене.


Глава вторая

К наступлению ночи я качал сына на колене.
И какой отличный у меня рос сын! Рисунок, пусть и достаточно точный,
не передавал его живости, блеска темных глаз, свечения розовой кожи, силы,
с которой его маленькая ручонка сжимала мой палец. А как он пинался и
кричал, как зевал, как сосал палец, как смеялся, когда я, как идиот, строил
ему гримасы.
- Он - здоровенький мальчонка, - сказала мне Анналия. - И очень
сильный.
- Сколько ему?
- Почти шесть месяцев.
- Он большой.
- Большой для своего возраста. И такой толстый.
Маленький Тодор вновь засмеялся. Посмотрел куда-то в потолок, потом
уставился в мою переносицу.
- Я ему нравлюсь.
- Естественно. Ты удивлен?
- Я думаю, он меня узнает.
- Он просто тебя знает. Ты же его отец.
- Умный мальчик.
Мы сидели, скрестив ноги, на земляном полу маленького однокомнатного
домика в нескольких милях от Кавадара. Анналия и Тодор делили домик с
бездетной крестьянской парой. Старая женщина приготовила нам ужин, после
вместе с мужем отправилась к живущим по соседству родственникам, чтобы
провести у них два-три дня. В очаге горели толстые поленья. Отсветы огня
освещали моего сына и его мать.
После родов Анналия стала еще краше. Длинные светлые волосы
поблескивали в свете очага. Она наклонилась вперед, чтобы вытереть уголки
рта Тодора, и я с удовольствием прошелся взглядом по ее пышным формам,
высокой груди, колышущейся под толстой кофтой. Я помнил это прекрасное
тело, ставшее моим в ночь зачатия Тодора.
- Тодор Таниров, - гордо произнес я.