"Жан-Ришар Блок. ...и компания " - читать интересную книгу автора

Внешний вид комиссионера не подтверждал правильности подобного
афоризма, но он, очевидно, не понимал этого, хотя не мог не заметить, каким
красноречивым взглядом приезжий толстяк скользнул по его вытертым на коленях
шевиотовым брюкам. Он повернулся к воротам и распахнул их. Пронзительно
завизжали петли.
- Я еще не показал вам помещение для привратника.
Маклер толкнул деревянную дверь и ввел своих спутников в двухэтажный
низенький домик. Пол был крыт четырехугольными плитками. В открытые на
дорогу окна врывались пыль и полуденный зной; пыль и полуденный зной
проникали и в окна, выходившие на усыпанный рыжеватым шлаком двор.
Приоткрыв темный люк, из которого пахнуло сыростью, маклер торжественно
провозгласил:
- Погреб!
Винтовая лестница вела на второй этаж. От зимних холодов и летнего зноя
его защищал только чердачок, куда попадали по приставной лестнице. Рваные
обои, рассохшиеся панели, разбитые стекла в окнах, гнездо летучих мышей в
углу спальни, следы голубиного помета во всех комнатах - вот, пожалуй, и все
внутреннее убранство домика.
- Две спальни и чулан на втором этаже; чулан, столовая и кухня на
первом; вода, газ. Даже слишком просторно для бездетного привратника.
Какой-то неуловимый огонек промелькнул во встретившихся взорах
незнакомцев; с минуту они стояли молча, пристально глядя друг другу в глаза.
Вместо бездетного привратника этому домишке предстояло дать приют отцу с
матерью, сыну с женой и двумя детьми, а также второму сыну, пока еще
холостяку.
Маклер повернулся к клиентам, всем своим видом говоря, что осмотр
окончен.
- Вы правы, - кисло проговорил тот, что был похудев. Оба отвели глаза,
и только в углах губ бродила теперь непонятно мягкая улыбка.
Приезжие вышли на улицу, окутанную горячей утренней дымкой, и молча,
ссутулясь, зашагали вперед.
Город, как щитом, прикрыло завесой гари. Среди оглушительного грохота
улицы казались каналами тишины. Временами грохот ткацких станков придавал
четкий ритм этому звуковому сумбуру, но уже через пять шагов он растворялся
в урчании сукновален. Артиллерийские залпы прядилен шутя сотрясали
пятиэтажное здание. Горячая вода, пройдя по канализационным трубам и
раскалив плиты тротуара, вливалась в канавы мыльными струями, в которых
толпа оборванных женщин стирала свое жалкое тряпье.
Господский дом, окруженный службами и покрытый чешуей балконов, залегал
в стремительном потоке звуков неожиданной зоной тишины. Тому, кто стоит у
руля, пристала тишина.
Проходя мимо чугунной решетки, незнакомцы залюбовались подстриженным
газоном лужайки, мягко круглившейся перед крыльцом. Огромные стекла зимнего
сада покрывали пальмовые листья поистине аристократическим глянцем.
Занавески прямыми складками свисали до полу, а там, за ними, в глубине
гостиной, угадывались хрустальные подвески люстры и вскинутая рука
бронзового Давида.
В конце аллеи, по гравию которой недавно прошелся скребок садовника, у
открытых ворот каретного сарая, конюх, засучив рукава, отмывал
безукоризненный лак экипажа, не нуждавшегося в мойке. Угол барского дома