"Николай Блохин. Спецпродотряд имени товарища Диоклитиана" - читать интересную книгу автора

Раку вскрывали ломом.
- Ты глянь, комиссар, серебра-то, серебра сколько! а ты - лампа-ад-ки!
Сколько одних самоваров наклепать можно... ой! не, ты глянь, комиссар, ой
глянь-ка - старик, спит будто, не, ты глянь... Он когда умер-то?
- Разглянькался! Умер он 200 лет назад.
- Однако, за 200 лет сгнить бы пора.
- Да это искусственное мумифицирование, - товарищ Беленький стоял чуть
сзади, не видел его лица Семен. И хорошо, что не видел, очень он бы удивился
лицу товарища Беленького.
- Муми... чего?
- Потом объясню. Давай прикроем пока. И пойдем допивать. Я тоже
пропущу...
- Ты?! Да за это я эти гробы каждый день вскрывать буду!
...А в сарае сидели запертые доктор Большиков и священник. Священника
звали отец Емельян. Но никто из огромной его паствы не звал его так, все его
звали в глаза и за глаза отцом Ермолаичем, по его отчеству. Был он местным,
разменял уже восьмой десяток, Ермолаичем его звали чуть ли не с детства, и
как сан принял - все одно Ермолаичем так и остался.
- Ну что, дохтур, давай что ль, поисповедую тебя, а то ить отходную
самое время читать, прям сей момент ить могут войтить и - на расправу, ить.
Суда ить не будет. Давай-ка к Господнему суду изготовляться. И за этих,
товарищей Диоклитианов, ой, Господи - то,.. хошь рязанских, хошь
иерусалимских, с бандой их вкупе - тоже помолимся.
- Ну уж, батюшка, да ты что?! За врагов-то Христовых?!
- Да уж и то. Нешто мы с тобой друзья Ему? Кто ж еще за энтих громил
бездушных помолится? Да и энтот, что к тебе-то приступал, хошь и не крещеный
и злодей из племени антихристова, а ить человек, не бес, да ить и не в храме
же, келейно,.. ну как не помолиться за него?
- Да не о молитве о нем думать надо, а как бы придушить его, гада,
успеть бы! А там хоть и пулю в лоб получить.
- Пулю свою мы и так получим, летит уже, успеть бы не придушить кого, а
свое бы "Господи, помилуй" успеть бы произнесть, свою б душеньку успеть бы
спасти, а не чужую б придушить...
- Да не могу я, понимаешь ты, ни о какой своей душе думать, пока стерва
эта жидовская мою родину топчет, тебя, меня топчет, храмы разоряет, у-ух!..
Чего я вчера, осел старый, не ушел?!
- Оно, эта,.. может, и осел, а может и не, может, Сам Господь оставил,
может, пора нам? А храм разорят, это точно... Над мощами надругаются, баб
снасильничают, мужиков поубивают, отнимут все...
- Да, - зловещим шепотом произнес доктор Большиков, - добро гоя не
принадлежит никому, оно принадлежит первому попавшемуся еврею - это у них
так в Талмуде... Пфеферкорн!..
- Прямо так и писано? Ну да и Господь с ним, с имуществом-то... Эх,
имущество, сокровища,.. чего уж,.. понасобирали, понаделали тута сокровищ, а
ведь сказано, не собирайтя тута, на небесах собирайтя, где сокровище наше,
тама ить и сердце наше, ту-ута наше сердце-то, а там на небесах пусто от
нас. А ведь оттуда, с небес наше нам и возвращается, облагодаченное,
благословленное. А пустоту-то чего ж благословлять. Да вот ты хоть, вот,
умный, вроде и православный, глаза, вот, на масонов да на жидов открывал, а
свои глаза-то сердечные, простецкие закрыл. На Помазанника Божия мыслью и