"Роберт Блох. Кладбищенский ужас" - читать интересную книгу автора

принесет мне доказательства. Сказав это, профессор поднялся и скользнул
вперед, почти мгновенно растворившись в одном из тоннелей прямо передо мной.
Он так неожиданно покинул меня, что я даже не успел ему возразить.
Я сидел в темноте и ждал, не осмеливаясь признаться себе, чего именно
ждал. Вернется ли Чопин? Было ли это только дьявольской ловушкой? Сумасшедший
ли профессор или это все правда? Если правда, то что может случиться с ним в
том лабиринте? И что может произойти со мной? Я был идиотом, когда согласился
прийти сюда. Это предприятие с самого начала было какой-то авантюрой.
Наверное, те книги не так уж абсурдны, как я о них думал: земля может
вскормить своей бессмертной грудью самые отвратительные создания.
Голубоватое свечение казалось особенно плотным около тусклого кольца света
от моего маленького фонарика, отбрасывающего резкие тени на сталактитовые
стены. Мне эти тени не нравились - они были искаженные, ненормальные,
беспокоили своей глубиной. Тишина таила в себе еще больше опасности; она как
будто предупреждала о грядущих событиях, открыто издевалась над моим все
возрастающим страхом и одиночеством.
Минуты ползли, как неспешные гусеницы, и ничто не нарушало мертвой тишины.
Потом раздался крик. Неожиданное крещендо неописуемого безумия ударило по
сводам гробниц, разбивая мое сердце, потому что я знал, что означал этот
вопль. Теперь я понял - теперь, когда было слишком поздно, - что слова Чопина
были правдой.
Но я не мог медлить и раздумывать, потому что из далекой темноты раздался
мягкий топот - шуршащий отзвук бешеного движения. Я повернулся и помчался
вверх по подземной лестнице с отчаянной быстротой. Мне не приходилось
оборачиваться назад; мой слух ясно улавливал топот бегущих ног. Я ничего не
слышал, кроме стука этих подошв или лап до тех пор, пока мое громкое дыхание
не заглушило все остальные звуки, когда я обогнул первый виток бесконечной
лестницы. Я побежал дальше, спотыкаясь, задыхаясь и жадно глотая воздух.
Сознание отключило все чувства, кроме одного - чувства смертельного страха
и безумного ужаса. Бедный Чопин!
Мне показалось, что шум нарастает, потом на лестнице прямо за мной
раздался хриплый лай; животное рычание с его получеловеческими тонами вызвало
у меня приступ слабости.
Все это сопровождалось до смерти отвратительным хохотом. Они приближались!
Я побежал в такт с громовым топотом за моей спиной. Я не решался взглянуть
назад, но знал, что они догоняли меня. Мои волосы вставали дыбом, когда я
видел нескончаемые витки извивавшейся змеей лестницы. Я мчался из последних
сил и громко орал, но преследовавшие меня чудовища буквально дышали мне в
спину. Вперед, вперед, вперед, вперед; ближе, ближе, ближе! Мое тело горело от
боли и судорог.
Вот и конец лестницы. Я с бешеной силой протиснулся в узкий проход, так
как погоня отстала от меня всего на каких-то десять ярдов. Не успел вылезти,
как мой фонарик погас. Потом я судорожно толкнул камень обратно на место,
прямо в морды бежавших чудовищ. Но когда я делал это, мой почти погасший
фонарик на мгновение вспыхнул, и в его дрожащем свете смог разглядеть первого
из своих преследователей. Потом фонарь погас совсем, я закрыл ворота склепа и,
не помню как, вернулся в человеческий мир.
Я никогда не забуду той ночи, как бы ни старался стереть из памяти эти
отвратительные воспоминания. И никогда не найти мне покоя, которого я так
жажду. Я даже не могу убить себя, опасаясь, что меня, вместо кремации,