"Джеймс Блиш. Аргументы совести." - читать интересную книгу автора


В выжженном в основании Дерева Связи, высоком, с крутыми сводами зале,
похожем на установленное на тупой конец яйцо, куда вошел Руиз-Санчес,
жизнь била ключом. Тем не менее, трудно было представить что-либо менее
похожее на земной телеграф или какой-нибудь центр связи.
По большому кругу в нижней части яйца непрерывно двигались высокие фигуры;
литиане входили в зал и выходили из него через многочисленные арки в
стенах и перемещались в бурлящей толпе подобно прыгающим с орбиты на
орбиту электронам. Все вместе, они разговаривали так тихо, что Руиз-Санчес
слышал, как далеко вверху, в могучих ветвях завывает ветер.
С внутренней стороны движение литиан к центру сдерживалось высокими
полированными черными перилами, вырезанными вероятно из тканей самого
дерева. По другую сторону этого разделительного барьера небольшой кружок
литиан спокойно и без задержек принимал и передавал послания, безошибочно
и не напрягаясь управлялся с нелегкой - судя по большому количеству
движущихся во внешнем кольце литиан - работой. Время от времени кто-нибудь
из этих специалистов подходил по наклонному полу к одному из беспорядочно
расставленных ближе к центру, изготовленных из тонкого материала столов
чтобы посовещаться с сидящим там литианином. Затем он возвращался к
черному барьеру, а иногда, занимал стол и к барьеру шел его предыдущий
хозяин.
Чаша пола углублялась, материал столов утончался и в самом центре зала,
похлопывая руками по расположенным позади массивных челюстей ушным
спиралям, в одиночестве стоял пожилой литианин с прикрытыми мембранами
глазами, так что неприкрытыми оставались лишь его носовые впадины и
расположенные рядом теплочувствительные ямки. Он ни с кем не заговаривал,
и никто не совещался с ним - но было очевидно, что именно он является
целью толчеи во внешнем кольце и перемещений внутри барьера.
Руиз-Санчес изумленно остановился. Никогда прежде он не был возле Дерева
Связи - поддерживать связь с остальными двумя землянами находящимися на
Литии, до этого момента входило в обязанности Кливера - и священник
подумал, что не имеет понятия, что ему делать. Представшая перед ним
картина больше походила на биржу, чем на центр связи в привычном понимании
этого слова. Казалось невероятным, что в этот ветренный день стольким
литианам нужно передать срочные личные послания; хотя, с другой стороны,
невозможно было предположить, что литиане с их стабильной, основанной на
чрезмерном изобилии экономике, могут иметь что-нибудь подобное фондовой
или товарной бирже.
Он подумал, что ему остается лишь попытаться пробраться к барьеру и
попросить кого-нибудь связаться с Мишелем или Агронским. В худшем случае,
предположил он, ему откажут или вообще не услышат. Он глубоко вздохнул.
В тот же миг его левый локоть крепко сжали четыре пальца. Удивленно
фыркнув, священник выдохнул и, обернувшись, посмотрел вверх в лицо
склонившегося к нему литианина. Нежные, прозрачно-голубые сережки
свисающие из-под длинного, похожего на клюв пеликана рта, контрастировали
с ярким сапфировым рудиментарным гребешком.
- Вы Руиз-Санчес, - сказал на своем языке литианин. Имя священника в
отличие от большинства землян литианин произнес легко. - Я узнал вас по
одежде.
Это было исключительной удачей: в дождь все землянине на улице были похожи