"Карен Бликсен. Пир Бабетты " - читать интересную книгу автора

карлицами.
Французский обед-затея, характер и последствия которой невозможно было
предугадать, - неотвратимо и грозно приближался. Но сестры ни разу в жизни
не нарушили данного слова и потому предались в руки своей служанки.
И все же Мартина помертвела, когда в кухню въехала тачка, заставленная
бутылками. Она потрогала бутылки и вынула из тачки одну.
- Что в этой бутылке, Бабетта? - слабым голосом спросила она. -
Надеюсь, не вино?
- Вино, мадам? - воскликнула Бабетта. - Нет, мадам! Это Clos Vougeot
1846 года![9] - И мгновение спустя добавила. - От "Филиппа" с улицы
Монторгей.[10]
Мартина в жизни не слышала, что у вин бывают имена, и не нашлась что
сказать.
Поздно вечером в дверь позвонили снова, и когда Мартина открыла на
звонок, перед ней снова оказалась тачка, но на сей раз ее толкал рыжеволосый
матрос - видно, старик уже выбился из сил. Парень ухмыльнулся и извлек из
тачки громадный, загадочного вида предмет. При свете лампы предмет напоминал
какой-то темно-зеленый камень, но когда его положили на пол, из него вдруг
высунулась змеевидная головка и стала посматривать во все стороны. Мартина
видела картинки с изображением черепах, в детстве у нее самой была даже
любимая черепашка, но на это гигантское чудовище страшно было глядеть.
Мартина молча попятилась из кухни.
Она не решилась рассказать сестре о том, что она видела. Но ночью
Мартина почти не сомкнула глаз, она думала об отце и чувствовала, что они с
сестрой готовятся в день его столетия устроить в отцовском доме настоящий
шабаш. Когда наконец Мартина уснула, ей приснился страшный сон, будто
Бабетта подносит отраву престарелым Братьям и Сестрам, Филиппе и ей самой.
Ранним утром Мартина встала, накинула свое серое пальто и пустилась в
путь по темным улицам. Она шла из дома в дом, открывая сердце Братьям и
Сестрам и каясь в своей вине. Они с Филиппой и в мыслях не держали ничего
дурного, говорила она, они лишь выполнили просьбу своей служанки и не имели
представления, к чему это может привести. А теперь они сами не знают, какую
еду и какое питье предложат гостям в день рождения их отца. Мартина напрямик
не назвала черепаху, но та, можно сказать, присутствовала в ее голосе и
выражении лица.
Как уже было сказано, старики прихожане знали Мартину и Филиппу еще
детьми, им случалось видеть, как девочки горько плачут над сломанной куклой.
И теперь слезы Мартины вызвали слезы в их собственных глазах. Под вечер
они собрались все вместе, чтобы обсудить положение.
И прежде чем разойтись, они дали друг другу слово, что ради их
маленьких Сестричек в этот великий день они будут обходить молчанием все,
что касается еды и питья. Что бы им ни подали на стол - пусть хоть лягушек и
улиток, с их губ не сорвется ни слова.
- Язык, - сказал седобородый Брат, - орган небольшой, но хвастливый. В
нем таится смертельный яд, и человеку не под силу усмирить источаемое им
зло. Но в день рождения нашего учителя мы употребим наши языки только для
молитвы и благодарности. И какая бы пища ни попала к нам в рот, ничто не
отвлечет нас от возвышенного и духовного, словно бы нашим языкам никогда не
дано было познать, что такое вкус.
В мирном существовании берлевогских прихожан случалось так мало