"Антон Блажко. Единственный чеченец и другие рассказы " - читать интересную книгу автора

- Тащ полковник, посмотрите на мою харю. И ще, кто-то спутает, я
умоляю вас?..
Собрание грохнуло, и нововведение не прошло. Отросшую шерсть мерзко
соскребать даже в цивильных условиях, а здесь представлялось и вовсе
неосуществимым - с потом и грязью никакие лосьоны не спасли бы от язв.
Исполняющий же обязанности командира полка носил чин рангом ниже, но
настоящий служивый "под-" должен опускать. Будучи по натуре не вредным, на
мелочи он умел закрыть глаза.
С командованием в полку тоже творилось Бог знает что. Родной "папа"
ушел вроде как с повышением наверх, где пока что-то исполнял, то есть
официально числился на прежнем месте. Присланный на смену пенсионник явно
мечтал озвездиться как дагестанский коньяк и свалить подальше, но не мог
быть утвержден в должности, пока ее не освободят. Особого рвения он не
являл, главным образом находясь в разъездах, наверное, по важным делам.
Заправлял всем начштаба Кузьмин, сам надеявшийся получить заветный пост, но
временно отстраненный "варягом". Человек он был недалекий и сам подчеркивал
фельдфебельство вечным "а я вам докладываю", но что-то еще держалось и
функционировало в основном благодаря ему.
Офицеров всех звеньев, кроме штабного, остро не хватало.
Командированные не успевали полностью заменять треть их, находившуюся
перманентно в отпусках, по идее отменявшихся в условиях войны.
"Спецоперация" таковой не считалась, что влекло много кровавой дури в ходе
боевых действии - наступай-отступай, дерись-мирись, воюй без ущерба для
мирного населения, и всяческих несуразиц служебного толка. Места отбывших
занимали кадры, отряженные из министерства, округов, училищ и других
невойсковых подразделений - их отрыв мыслился наименее ущербным. На деле
выходил бред: Федорин, последний раз читавший какой-то устав перед экзаменом
по "военке", получил взвод, обходившийся без пастыря больше года. Не успев
запомнить его состав числом, был назначен замкомроты с исполнением
обязанностей полного командира, так как и тот свалил. Второй человек со
звездами в роте, немолодой прапорщик Шалеев, держался чуть наособицу,
называл его по имени-отчеству, хотя ранговых границ здесь не соблюдали.
Прибывшего с ними подполковника Стекольникова, ставшего здесь комбатом,
Федорин с училища звал Васей. Чехарда прямых солдатских начальников,
призванных заставлять их работать, влекла стойкое обоюдное настроение "на
хрена оно, если мне (тебе) завтра уезжать"...
После завтрака, перекурив у столовой, разошлись в подразделения. Возни
хватало ежедневно - копать, таскать, строить, укреплять и, конечно же,
заниматься порядком. Пару раз в лютый дождь, сжалившись, людей велели
рассадить в палатках по койкам (больше негде) и вести занятия по тактической
подготовке. Как это делать, Федорин не представлял, ибо забыл даже ТТХ
"Калашникова". В итоге разрешил войскам подшиваться, строчить письма,
кемарить, только не шумя, выставив дозорных, которые при шухере мухой
неслись бы к нему. Сам отвалил в землянку и тоже приспал, был удивлен, что
Баранов два часа парил своих бойцов действиями стрелкового отделения в
наступлении, обороне и разведке, при проверке населенных пунктов и
транспорта, приводя многочисленные примеры. Хлопцы слушали с интересом,
временами галдели, имея тоже что рассказать... Совещаний вроде не
предвиделось, подведомственный личный состав в большинстве убыл на
сопровождение, и Федорин залез обратно в дыру, решив поваляться еще. Тяга к