"Елена Блаватская. Является ли самоубийство преступлением" - читать интересную книгу автора

существованию просто потому, что оно бесполезно. Это все равно, что
доказать необходимость побуждения к самоубийству всех неизлечимых
инвалидов и калек, представляющих собой постоянный источник страдания
для своих семей, или проповедовать нравственную красоту закона,
существующего у диких племен на островах Тихого Океана, подчиняясь которому,
они предают смерти с воинскими почестями своих стариков и старух. Пример,
выбранный "Вопрошающим", не является удачным. Есть огромная разница
между тем человеком, который расстается с жизнью, пребывая в полном
отвращении от постоянной безуспешности совершить добро, от отчаяния
быть когда-нибудь полезным, или даже от страха причинить вред своим
ближним в случае продолжения жизни; и тем, кто по своей воле отказывается
от своей жизни ради спасения жизни людей, которых он должен спасать
по обязанности или потому, что они ему дороги. Один ─ это наполовину
больной мизантроп, а другой ─ герой и жертва. Один лишает себя жизни,
другой предлагает ее в жертву филантропии и своему долгу. Капитан,
который остается один на борту тонущего корабля; человек, который
отказывается от своего места в лодке, в которой не могут поместиться
все, в пользу более молодых и слабых; врач, сестра милосердия и няня,
которые не отходят ни на минуту от постелей больных, умирающих от
инфекционной лихорадки; ученый, который проводит свою жизнь в умственной
работе и усталости, и знает, что он трудится день за днем и ночь за
ночью, чтобы открыть великий закон вселенной, что может привести к
великому благу человечества; мать, которая бросается перед диким животным,
напавшим на ее детей, чтобы закрыть их и дать им убежать, ─ все это
не случаи самоубийства. Импульс, который толкает их на то, чтобы нарушить
первый великий закон одушевленной природы ─ сохранение жизни ─ является
великим и благородным. И хотя все они должны будут жить в Кама Локе
отведенный им жизненный строк, все же они являются предметом восхищения
для всех, а их память будут чтить среди живущих в течение еще более
долгого периода времени. Мы все хотим, чтобы при подобных обстоятельствах
у нас нашлась смелость умереть таким образом. Hо не так конечно обстоят
дела в случае того человека, пример которого приводит "Вопрошающий".
Hесмотря на его утверждения о том, что "здесь нет никакой нравственной
трусости" в таком самопожертвовании, ─ мы называем это со всей
определенностью "нравственной трусостью" и отказываемся от того,
чтобы назвать это жертвой.

(3 и 4). В большинстве случаев гораздо больше требуется смелости для
того, чтобы жить, чем умереть. Если "М." чувствует, что он "определенно
приносит вред", пусть он удалится в джунгли или на уединенный остров,
или, что еще лучше, ─ в пещеру или в хижину около большого города,
и тогда, ведя жизнь отшельника, которая исключает любую возможность
нанести вред кому-либо, ─ работать тем или иным образом для бедных,
голодающих и страдающих. Если он будет жить именно так, то никто не
"окажется вовлеченным в последствия его ошибочного рвения", и если
у него есть хотя бы малейший талант, он сможет облагодетельствовать
многих простым физическим трудом, совершенным в столь полном одиночестве
и молчании, как это могут сделать данные обстоятельства. Все что угодно,
даже быть названным сошедшим с ума филантропом, ─ все это лучше, чем
совершить самоубийство ─ наиболее трусливый и подлый из всех поступков,