"Антон Благовещенский. Об обыденности повседневных примитивных реалий" - читать интересную книгу автора

- Hе.

И ушел. А я остался несолоно хлебавши перед закрытой дверью с двумя
учебниками под мышкой.

Драматизм ситуации подстегнул меня к действиям высшей степени идиотизма. Я
повернулся и вышел на улицу.

Hебольшое пояснение: я живу на втором этаже. А на первом этаже (прямо под
моей квартирой) находится отделение милиции. К такому соседству я привык,
поэтому меня не будили даже редкие автоматные очереди в три часа ночи.

Обязательным же атрибутом любого отделения милиции являются... правильно,
крепкие стальные решетки на окнах. Этими-то решетками я и собирался
воспользоваться для попадания моего бренного тела внутрь квартиры.

Отделение, несмотря на ранний час (5 часов вечера) встетило меня большим
амбарным замком на хилых картонных дверях. Побродив у них под окнами с минуту
и постучав для приличия, я понял, что лезть все равно придется. Взяв учебники
в зубы, я схватился за прутья решетки, и, перебирая конечностями, как паук,
стал подниматься наверх.

Еще одно отступление: я рассчитывал забраться по решетке на навес этого
отделения милиции, каковой навес является символическим балконом, который
находится прямо под окнами моей кухни. Попадя на этот балкон, я собирался
влезть в форточку кухни и открыть квартиру изнутри.

И вот, значит, лезу я себе по решетке с книгами в зубах, и дернул меня
нечистый поглядеть вниз, в открытое окно отделения. Такое удивление на лице
стража порядка я видел только один раз - когда он на мою физиономию посмотрел,
а потом узнал из паспорта, что я русский.

Бедный служитель закона тихо сидел себе в своей комнате и мирно пил чаек.
Потел, обливался потом и утирался рукавом мешковатого грязного кителя. А тут я
- лезу по решетке вверенного ему отделения. Hадо реагировать на такое вопиющее
нарушение.

Он отреагировал таким образом: осторожно поставил стакан с чаем на стол и
выдавил из себя:

- Э-эй! Вы куда?

Я мысленно порадовался тому, что наша милиция даже в самые серьезные моменты
свое службы остается верной правилам вежливости. Однако, при всем своем
желании, я не мог ничего ему ответить, потому что рот у меня был занят
учебниками, а в руки я их взять не мог, потому что держался ими за решетку.

Поняв, что придется изъясняться языком глухонемых, я промычал что-то
неопределенное, мотнул головой вверх и полез дальше.