"Дженнифер Блейк. Испанская серенада " - читать интересную книгу автора

подобно Балтазару, спать на скаку. Она держалась в седле благодаря лишь
недюжинной силе воли да еще жуткому гневу.
Ее гнев был направлен против Эль-Леона. Его силы, казалось, не убывали.
Он ни разу не покачнулся в седле и не споткнулся, спрыгивая на землю, он
выдерживал все и оставался всевидящим и всеслышащим.
Он вел их, не позволяя медлить или тратить время впустую, не позволяя
сделать остановку, чтобы выспаться, еле давая отдышаться. Пилар не
жаловалась и без стона выносила усталость и боль. Но в душе она ругала на
чем свет стоит человека, мчавшегося впереди, называя его бесчеловечным,
бесчувственным, высокомерным чудовищем. И в уме составляла план мести.
На второй день они прибыли в Кадис. Полуобвалившиеся городские стены
явно нуждались в ремонте. У ворот не было стражи. Они галопом пронеслись по
улицам и вскоре были на другом конце города, в гавани, где остановились
возле таверны, на покосившейся вывеске которой был изображен петух верхом на
дельфине. Внутри таверны в спертом воздухе витали запахи табака, кислого
вина, пота и рассола. Хозяин был огромен и толст, как гиппопотам. Он
восседал за столом, лениво прихлопывая мух, и столь же бесстрастно отвешивал
шлепки по заду подвернувшимся под руку служанкам. Он расхохотался, услышав
название корабля, о котором стремились разузнать путники. Его тучное тело
заколыхалось, волны жира сталкивались между собой, напоминая бушующее море.
Хозяин сообщил, что вокруг этого корабля была поднята большая суматоха
и спешка, ибо на нем отправляется человек, считающий себя важной шишкой.
Более того, он был уверен, что весь Кадис должен признать его таковым. В
доках поговаривают, что этот тип весьма капризен и кичится своим богатством.
Он уже исполосовал спины не только портовым грузчикам, нанятым для переноски
его багажа, но и молодому слуге, которого он зовет Висенте. Кроме того - у
богатых свои причуды, - грузчики были лишены причитающейся им выпивки. Ну
что ж, карета благородного сеньора, когда ее переправляли на корабль,
таинственным образом упала в воду. Разумеется, ее вытащили, но золоченая
отделка и бархатные подушки сильно пострадали. Бедный парень-слуга Висенте
был за это выпорот, но и глазом не моргнул.
Стоит ли этот корабль в гавани? Да разве они не видят, храни их все
святые? Судно ушло утром, во время прилива, и теперь оно далеко отсюда, на
пути в Вест-Индию.
Таверна была явно не приспособлена для того, чтобы в ней могли
переночевать запоздалые путники. На чердаке нашлась свободная комната, но ее
обычно использовали служанки, приводя туда гостей, которым требовалось нечто
более возбуждающее, нежели выпивка. Хозяин таверны не хотел пускать в нее
путников, спрашивая, почему бы им не отправиться на постоялый двор. Это
продолжалось до тех пор, пока Рефухио, наклонившись к нему поближе,
иронически не поинтересовался, известно ли тому об участившихся случаях
контрабанды. Толстяк задышал, как астматик, и уставился на странного гостя.
- Эль-Леон, - пробормотал он, побледнев, и глазки его беспокойно
забегали. - Эль-Леон.
Комната была тут же предоставлена. Было предложено очистить от гостей
таверну, но Эль-Леон отказался, так как это могло повлечь за собой ненужные
вопросы. Им подали обед - половина жареного поросенка, блюдо паэллы,
размером с колесо телеги, несколько буханок хлеба, выпеченных в форме улья,
и два кувшина вина. В закопченном до черноты очаге в углу комнаты затрещало
пламя, слуга принес несколько сальных свечей. Когда все было готово,