"Дженнифер Блейк. Испанская серенада " - читать интересную книгу автора

не избегала его и не изображала застенчивую, испуганную девочку. У нее была
сила воли, в противном случае она бы не оказалась здесь. Ее нельзя было
запугать. Даже в минуты опасности она старалась не обнаруживать свой страх.
Самые дикие вспышки его гнева она встречала с пониманием, приводя его этим в
замешательство.
Он надеялся, что она говорит ему правду, но не мог быть уверен в этом.
Она была тайной для него, и это было опасно. Необходимо было узнать о ней
все, что возможно. И, видит Бог, когда он узнает все, наступят, как всегда,
скука и пресыщение.
Пилар не стала отвечать на его издевки, и он отступил. Вдали светились
окна их единственного убежища.
Он указал ей на него жестом, исполненным галантности и искренности.
Пилар пошла к домику, оставив разбойника позади. Она отвлекла Рефухио
от грустных мыслей о Висенте, но, как ни странно, не чувствовала
удовлетворения от этого. Ей казалось, что она добилась не уступки, а лишь
временной отсрочки.
Отдыха не было. Рефухио отрывисто и резко отдавал приказы и сыпал
указаниями, большую часть времени оставаясь ожесточенным и озлобленным. Даже
в редкие минуты спокойствия его ни о чем нельзя было спросить. Он поднял
всех на ноги и заставил седлать коней. Пилар думала, что ее оставят, но ей
было язвительно приказано садиться в седло. Они захватили с собой ларец
серебра - Рефухио считал, что деньги им не помешают. Исабель взяли только
потому, что она истерически боялась снова остаться одна. Все ехали по
дороге, и солнце взбиралось по розовой гряде облаков в чистую лазурь неба.
Наконец кто-то осмелился спросить, куда они направляются.
Пунктом назначения оказался Кадис. Тысячелетний Кадис, пристанище
десяти тысяч кораблей. Город, где финикийские мореплаватели вспоминали о
родном Тире, где карфагеняне и римляне вином встречали танцовщиц. Сюда же
было доставлено золото ацтекских богов. Кадис, где море окружает Аламеду, и
Аламеда подступает к городу, Кадис, охраняемый скалистыми горами Лос-Кохинос
и Лас-Пуэрхас...
Они направлялись в Кадис, откуда должен был отплыть в Луизиану дон
Эстебан.
Никто не спросил, что они будут там делать. Для вопросов не оставалось
ни времени, ни сил, ни дыхания. Пилар считала, что раньше они путешествовали
очень быстро; она заблуждалась. Сейчас они мчались по горным дорогам,
заставляя встречных путников прижиматься к обочине, давя подворачивавшихся
под копыта гусей и цыплят. Крики и ругань неслись им вслед. Они превратили
упитанных горных лошадей в загнанных кляч, ели и пили, стоя одной ногой в
стремени, и ни на минуту не смыкали глаз.
Им приносили поесть, уводили измученных коней и приводили свежих. Те,
кто помогал им, тихо беседовали с Рефухио, указывали путь, объясняли дорогу
и провожали путников. Иногда он расплачивался за услуги серебром.
Лига за лигой оставались позади. День мерк, приходила ночь, и снова
наступал день, а они все мчались на юг. Пилар была измучена еще до того, как
они пустились в путь, теперь же каждое движение было для нее пыткой. Иногда
ее охватывало блаженное полузабытье, и она, сохраняя зрение и слух, теряла
способность чувствовать. Ее пальцы превратились в клешни, годные лишь на то,
чтобы держать поводья, а на бедрах, казалось ей, кожа была содрана начисто,
и раны никогда не заживут. Она отличалась от всех еще и тем, что не могла,