"Дмитрий Бирюков. Чувство отвоеванной свободы (Библиотека 'Огонек' 1990) " - читать интересную книгу автора

скрыто. Как я понимаю, Климовы были напрямую связаны с Галей Брежневой. Сама
Бобринева о своих контактах с семьей Брежневых не говорила, но однажды в
минуту откровенности, еще задолго до скандала, она заявила, что у нее есть
один телефонный номер, по которому можно решить любые проблемы. Это был
телефон Гали Брежневой. Вот тот ключ, который объясняет, почему обычный
донос привел к таким последствиям.
Знаете, когда складывается такая ситуация вокруг человека, многие
начинают его по инерции топтать. Выслуживались мелкие чиновники. Руководство
филармо-нии, видимо, не разобравшись, в чем дело, решило на всякий случай не
выплачи-вать заработную плату, и я оказался без денег.
Я не был готов к такому повороту. Без объявленных обвинений меня
наказывали. В какие только инстанции я не обращался, чтобы прояснить свою
судьбу. Я обра-щался к зам. министра культуры Барабашу, но он постоянно
обманывал. У вас все в порядке, через два месяца вы возобновите свою работу,
говорил Барабаш. Через два месяца так же уверенно он сообщал, что заручился
поддержкой в ЦК и через полгода, ну, максимум через год все будет нормально,
а пока вам, товарищ Гаврилов,нужно восполнить пробел, поездить по
глубинке-дать концертов 50-60. При этом он прекрасно знал, что я не то что
50 - пяти концертов сыграть не могу - из-за болезни. Приступы начинались
внезапно, и после каждого я, как правило, две недали отлеживался, не в
состоянии подняться. Отчаявшись, я даже решился на то, чтобы обратиться в
КГБ, и позвонил своим старым знакомым. На этот раз я встретился с одним
Сережей. На мою просьбу объяснить, что произошло и насколько серьезно мое
положение, Сережа обещал кое-что рассказать только в обмен на мое заявление
о добровольном сотрудничестве с КГБ. Я находился в таком состоянии, что
достал из папки, как сейчас помню, лист бумаги в клеточку и написал: "Я,
Андрей Гаврилов, добровольно сотрудничаю с Комитетом государственной
безопасности", расписался и поставил число. Не успел я оторвать ручку, как
Сережа вырвал из моих рук заявление и, не попрощавшись, довольный, поспешно
удалился. Неужели все эти годы они добивались только того, чтобы я нависал
им такую бумагу? Сложнее всего и больнее было со знакомыми. Они покидали
меня одни за другим. Это была та

30

последняя капля, после которой я понял, что жить мне осталось недолго.
- Неужели вас покинули все?
- Нет. У меня были две знакомые. Одна была японка Хидеко, а другая -
юго-славка Аида. Обе учились в Мерзляковском училище. Я помогал им
готовиться к вступительным экзаменам в консерваторию. Девушки, видя мое
положение, помо-гали, чем могли. Больше всего меня потряс мой продюсер, о
котором столько допытывались Геннадий Иванович и Сережа. Каждый год с 1979
года он выпускал по одной моей пластинке, как бы напоминая о том, что я жив.
При этом он расходовал большие деньги на рекламу, чем выигрывал от продажи.
К сожалению, у музыкального мира плохая память. Иногда года достаточно,
чтобы забыть даже маститого музыканта.
- За пластинки вы, наверное, что-то получали?
- С каждой пластинки я получал всего 5 или 6 пенсов, и то эти суммы
продюсер оформлял как карманные расходы. Вся прибыль поступала в
"Международную книгу". Если бы не эти девочки, которые имели возможность