"Вилли Биркемайер. Оазис человечности 7280/1 (Воспоминания немецкого военнопленного) " - читать интересную книгу автора

того через год отпустят домой. Что за чушь - это я сказал вслух, - еще и
добровольно! Этим уже сыт по горло! Как там было первого января в сорок
пятом? - "Шаг вперед!" - я уже не волонтер, а солдат-зенитчик, да еще в
дивизии войск СС "Гитлерюгенд". Обрадовался, добровольцем пошел...
Сколько месяцев прошло с тех пор, как нет со мной друга Ганди и надо
выкручиваться самому? Как же мне его не хватает! Когда сидел в карцере, тоже
громко звал его, в пустой надежде - он же скажет, что мы были при зенитной
батарее, а не в войсках СС. И когда ездил с Алешей по Киеву, все надеялся -
вдруг увижу Ганди. И Алеша нарочно ехал разными путями, мимо разных строек,
где работают пленные. Сколько раз я спрашивал про Ганди, когда бывала
возможность перекинуться словом с кем-нибудь из другого лагеря! Нет, все
напрасно, хоть плачь.
А на следующий день слух становится явью. Старшие по комнатам пишут
списки добровольцев - кто согласен год работать на русских шахтах, чтобы
потом скорее отпустили домой. И перед тем как староста комнаты закрывает
список, я тоже записываюсь. Поеду на шахту, хоть отец и говорил всегда,
чтобы мы с братом никогда не лезли в это дело - работать под землей, где так
тяжело и нет дневного света. Что ж, значит, буду горняком в четвертом
поколении, забойщиком был еще прадед, дед и отец были штейгерами. К тому
же - буду в другом лагере, там не будет этой сволочи немецкого "коменданта",
который так орал на меня и ударил в лицо. И до сих пор - стоит мне попасться
ему на глаза, как он меня посылает чистить сортир или еще на какую-нибудь
грязную работу, бывает, что и до глубокой ночи. Да еще потом стоять по
стойке "смирно", докладывая об исполнении, - на стенку можно полезть!
А как же моя надежда - встретить Ганди, если уеду из Киева? Вот уже
год, как мы расстались. Он, конечно, тоже хочет найти меня, я в этом уверен,
мы ведь столько пережили и перенесли вместе. А может, его уже отпустили
домой? Ведь больных пленных, непригодных к работе, отправляют обратно в
Германию...
Двадцать человек из нашей комнаты записались ехать на шахты. А во всем
лагере, наверное, 300 или 400. И вот ночью нас уже будят. Вместе с другими
добровольцами ведут на дезинфекцию, в баню, потом на склад. Получаем новое
белье и обмундирование, из своего остаются только ботинки. Выдают новое
имущество - котелок и ложку. Вернуться в свою комнату не разрешают; если у
кого было что припрятано на нарах - там и осталось, считай, пропало. Эх,
сколько у меня мыла припрятано на кухне! С ним можно попрощаться. На новое
место, как уже бывало, - без вещей...
Нас строят по пять, пересчитывают и - шагом марш! Через час с чем-то
пришли на товарную станцию, это здесь, в городе. Там стоит длинный товарный
состав, мы, кажется, прибыли последними. Грузимся, по семьдесят человек в
вагон.
А там - прямо-таки первый класс, спальный вагон! Новенькие двухэтажные
нары, печка из железной бочки с трубой наружу; даже уборная в углу вагона -
тоже с трубой наружу. В вагоне два окошка, и досками они не забиты - только
ох как привычная решетка из проволоки. Даже дрова приготовлены и что-то
вроде торфа или бурого угля. И в самом деле, как в первом классе поедем! Это
я вспоминаю тот первый поезд, когда мы не дошли пешим маршем до Киева. А
здесь и двери вагона открыты! Неожиданности продолжаются: у дверей вагона
появляется грузовик, каждому выдают шерстяное одеяло. В Сибирь нас повезут,
что ли? Одно совершенно ясно - Иваны явно стараются доставить нас к месту