"Вилли Биркемайер. Оазис человечности 7280/1 (Воспоминания немецкого военнопленного) " - читать интересную книгу автора

волосы, не стричься наголо!
Вот уже несколько дней переписываю роли, но для первого нашего
выступления прежде всего - оркестр. Они репетируют мелодии из оперетт -
попроще, для государства рабочих и крестьян. В годы моей юности в Моравской
Остраве я знал чуть не все популярные мелодии и арии из "Продавца птиц",
"Нищего студента" и других оперетт. У меня была подруга в балете городского
театра, и, если удавалось, я сидел вечерами в театре, чтобы потом встретить
Хильду, так ее звали, и поехать с ней домой. Фантастическое время юности!
Хильде было восемнадцать, мне шестнадцать. Бывали объяснения с мамой по
поводу этих ночных свиданий, но что поделать. Кто знает, может быть, мама
ревновала сына, которого могла так рано забрать другая женщина...
Сегодня вечером буду в первый раз выступать. Волосы, конечно, еще не
отросли, но что устроил из них наш парикмахер - это просто гениально. Часа
два он мастерил из моих коротких волос завитушки. Сушилки для волос у нас
здесь, конечно, нет, но результат все равно поразительный. Еще голову
повязали каким-то платком, получился тюрбан, из-под которого видна женская
прическа! Наш парикмахер делает прически и офицерским женам, так что у него
нашлись и румяна. А художник сцены покрасил мне ноги коричневой краской, а
черной провел еще сверху донизу швы, будто я в чулках. И чтобы обувь без
каблуков не выглядела так нелепо, надел я еще короткие носки. Теперь должно
получиться, не зря же я учил арию, в которой "Ах, я не знаю сама, что так
жарко целую тебя!..". А в программе значится еще и дуэт.
И оркестр играл отлично, в зале радостный шум и аплодисменты. Офицеры с
женами сидят в первом ряду и тоже аплодируют. Только политрук чем-то
недоволен, и сразу после концерта Макса Зоукопа зовут к нему. Что случилось?
А очень просто: мало вам неприятностей в шахте, где военнопленные работают
вместе с украинскими женщинами, так еще вы будете мне наряжать
мужчин-пленных в женские одежды, подрывать дисциплину и порядок в лагере!
Должен сказать, что он не так уж не прав. Потому что товарищи по комнате
обступают меня, хотят, чтобы я не переодевался, а шел к себе в женском и
намазанный: мы, мол, можем там еще немного повеселиться! Макс Шик сохраняет,
как всегда, ясную голову, и через несколько мгновений грим с меня снимают, и
я опять становлюсь самим собой - двадцатилетним парнем.
Оба Макса проводят в ближайшие дни еще не один час у политрука,
стараясь уговорить его женское платье не запрещать. Наконец он дает
разрешение ставить пьесу "Остров мира", где сразу три женских роли. Но пьеса
такая политическая, текст такой антикапиталистический, что бояться не
приходится - эротических чувств он вызвать просто не может.
Ну, несколько шуточек мы все же в спектакль по секрету вставили. И
репетиции нас порадовали, хотя политрук и один-два переводчика
присутствовали.


ПРИВИЛЕГИРОВАННАЯ БРИГАДА

Уже март. Мы с Максом празднуем мое двадцатилетие вдвоем. Что ни день,
то новые слухи - вот, через неделю-другую нас отпустят домой. Кто-то
уверяет, будто сам читал в газете, что Сталин распорядился отправить всех
пленных домой до 31 декабря 1948 года. Другой слышал, что недалеко от нас
какой-то лагерь военнопленных закрыт и всех увезли в Германию. И вот новая