"Вилли Биркемайер. Оазис человечности 7280/1 (Воспоминания немецкого военнопленного) " - читать интересную книгу автора

и объявляет, что "бригаде артистов" завтра утром на шахту не идти, мы должны
собраться у него в семь утра. А Макса Шика и меня он зовет к себе в комнату
сейчас. И там объясняет нам, что сегодня с ним долго беседовал политрук и
делился своими заботами. Он считает, что и в нашем лагере могут произойти
волнения, он не может допустить этого, ведь в случае чего охрана должна
будет применить оружие! И он просил Макса помочь ему, а идея у него такая:
"бригада артистов" должна снова приняться за дело, должна активнее
развлекать пленных! Он уже договорился, что мы вообще не будем ходить на
шахту, надо репетировать и как можно скорее ставить оперетту!
Выслушав это, мой Макс Шик за бригаду поручился и пообещал, что мы
будем содействовать спокойствию и нормализации жизни в лагере.
Население нашей комнаты с нетерпением ждало нас - о каких таких
новостях говорил комендант Макс Зоукоп? Пришли и товарищи из другой комнаты
нашей бригады, мы рассказали о том, что слышали. Все удивляются страхам
начальства, ведь ни о каких волнениях, которые якобы у нас готовятся, никто
понятия не имеет. Все уверены, что дела в лагере обстоят неплохо, и во
многом - благодаря талантам Зоукопа, которому предоставлена чуть ли не
полная свобода действий. Если сравнить с тем, что рассказывают пленные из
других лагерей, то у нас еще все хорошо. Два футбольных матча с командами
других лагерей провели у нас. Из каждого лагеря пришли на футбольное поле
неподалеку отсюда по пятьсот человек, оттуда и последние новости... Все это
мы обсуждали до поздней ночи. С нетерпением ждем, что будет утром.
Встреча происходит в зале, вместе с политруком пришли еще два офицера и
женщина в форме майора, она свободно говорит по-немецки. Она и начинает
разговор и просит нас верить тому, что она скажет. "Если ваши выступления,
ваше искусство помогут сохранить в лагере спокойствие и порядок, - говорит
она, - то можете быть уверены, что дома будете - пусть не в декабре, как
обещал Сталин, но уж весной 1949 года обязательно". А "наш" офицер,
политрук, поясняет, что госпожа майор приехала из Москвы с поручением от
Политбюро: посетить лагеря военнопленных на Украине и разъяснить нам, что
обещания будут соблюдаться.
Нашего Макса спросили, когда можем начать представления и вообще - как
мы принимаем это предложение, оно ведь нам никак не во вред!
"Ну, это уже совсем другое дело!" - откликается кто-то из пленных.
Понятно, что у нас нет выбора, отказаться было бы только хуже. Да разве нас
когда-нибудь просили помочь? По одному этому ясно, что дело серьезное.
Офицеры прощаются и уходят, а мы остаемся здесь прямо на сцене и советуемся,
как нам действовать. Если сможем репетировать каждый день, поставим оперетту
через неделю. И приступаем к делу: музыканты приносят сюда свои инструменты,
"актеры" достают тетрадки с переписанным ролями, и - беремся за дело, оно
доставляет нам удовольствие.
На обед нас приглашает повар. Ну, ребята, мы теперь и вправду
привилегированные! Политрук побывал, конечно, на кухне и позаботился о меню
для нас. Густой суп, большие порции каши и хлеба ждут нас. Будем надеяться,
что это не вызовет большого недовольства других пленных. Мы ведь хотим
доставить им удовольствие, скрасить хоть на несколько часов тяготы неволи. А
завистники есть везде. Большой кусок хлеба они увидят, а все трудности нашей
работы им неведомы. Мы ведь должны не только играть на сцене; декорации,
реквизит, даже костюмы - все надо изготовить своими руками. Конечно, помогут
нам в слесарной мастерской на шахте, и столяр в лагере, и кладовщик, но,