"Вилли Биркемайер. Оазис человечности 7280/1 (Воспоминания немецкого военнопленного) " - читать интересную книгу автора

дела.
А девять человек, меня в том числе, назначили работать при управлении
лагеря. Перед этим русский офицер проверил, понимаем ли мы по-русски. Я уже
могу читать по-русски и пытаюсь писать, и венгерский начальник берет меня в
"отдел труда и нормирования". Дело в том, что заводские цеха должны платить
лагерю за работу военнопленных, и задача этого отдела состоит в том, чтобы
рассчитывать их заработок. И еще - участвовать в "разнарядке", в
распределении пленных по рабочим местам, чтобы квалифицированных рабочих
использовали на заводе как можно эффективнее. Совершенно новое дело для
меня. Чем я только не занимался за эти четыре года! Рисовал плакаты, обивал
кирпичи, был каменщиком и штукатуром, строил дорогу, монтировал фонарные
столбы, чистил уборные, работал на шахте забойщиком и подручным слесаря,
играл женские роли на сцене - и вот теперь я "нарядчик" в отделе труда; моя
новая обязанность - распределять людей по цехам и разным работам.
Венгерские товарищи очень стараются ввести нас в курс дела. Что не так
просто - между нами языковой барьер. Мало кто из венгров говорит по-немецки,
объясняться друг с другом по-русски мы вообще-то не хотели бы, но ничего
другого нам не остается. А я тут же решаю научиться хоть немного
венгерскому. Тут же в конторе, в другой комнате, нашел пожилого венгерского
пленного Имре, который прекрасно говорит по-немецки. А он рад поучить меня.
Я вернулся в нашу комнату раньше, чем Макс пришел с завода после смены.
С нетерпением жду новостей от него.
Сначала он рассказывает, что это за огромный завод, Zawod Imeni
Iljitscha, там работают почти сорок тысяч человек! Пленные из нашего лагеря
едут на работу полчаса товарным поездом, по цехам расходятся с заводской
станции, "вокзала". Работают на заводе не только военнопленные, там много
людей из мест заключения, их охраняют отдельно. Вокруг завода - огромная
стена с многочисленными постами охраны, особенно тщательно охраняют
железнодорожные въезды.
Макс был с бригадой, работающей в ремонтном цехе. Собственно говоря,
назвать это цехом трудно - это целый завод, там работают 600 или 700
человек. Макс помогал там венгерскому пленному, ведающему кузницей. Русские
рабочие ничего не делают, не спросив этого мастера, и Макс должен будет
заменить его, если венгров действительно отпустят домой. От заводской
станции, куда пришел поезд из лагеря, колонна пленных шла к цеху минут
двадцать, если не все полчаса. Макс рассказывает обо всем этом так подробно,
чтобы я мог представить себе, что за громадина этот завод.
Когда 3 сентября 1948 года я пишу очередную открытку родителям, я все
еще верю, что в этом году встречу Рождество с ними вместе. Наступает осень,
последнее тепло еще радует нас, но скоро вся земля здесь укроется белым
покрывалом. И с приходом осени все ближе день освобождения. Конечно, я хотел
бы попасть домой пораньше, но что-то наш поезд задерживается... Может даже
случиться так, что Макс Шик попадет домой раньше, чем я.
Да, Макс подхватил сильный бронхит или даже воспаление легких. И ему
никак не становится лучше, а из этого нашего лагеря больных теперь, если они
уже могут сами передвигаться, отправляют домой. Я от всей души желаю Максу
уехать, но еще я очень хочу, чтобы он был со мной до моего освобождения... И
происходит чудо: венгерский врач ставит Макса на ноги, да так здорово, что
вскоре Макс уже может вернуться в свой цех. У него ведь железная воля, слава
Богу. Может быть, и он не хотел расставаться со мной?