"Вилли Биркемайер. Оазис человечности 7280/1 (Воспоминания немецкого военнопленного) " - читать интересную книгу автора

вчерашнего дня влюблен в Нину. Мало ли на что способны влюбленные! И если
Дмитрий хочет показать мне свою невесту, значит, он мне доверяет. Все,
поедем!
Поскорее в силикатный цех - может быть, Петр Иванович еще не ушел домой
после ночной смены. Он и в самом деле на месте, но встречает меня руганью,
чуть не выгоняет из кабинета. Я стою у двери и молчу, жду, пока он кончит
браниться. Наконец он командует: "Раздевайся, садись!" Звонит кому-то по
телефону, ругается еще громче, потом швыряет трубку так, что она летит через
стол. "Какой дурень присылает мне мальчишек? Здесь нужны крепкие парни,
чтобы руки у них не отваливались от работы, она здесь не для слабаков!"
Я пока не произнес ни слова, теперь делаю первую попытку. Наверное, его
озадачил мой русский, и вот - чудо, он меня слушает. Стараюсь объяснить, что
ему обязательно дадут немецких пленных, они уже скоро приедут! Обещаю ему,
как раньше обещал Ивану Федоровичу в мартеновском цеху, что новых рабочих он
получит одним из первых. И...
Петр выходит из кабинета и тут же возвращается с бутылкой водки. За ним
следом секретарша, она кладет на письменный стол сало, колбасу, хлеб. Петр
достает из шкафа два стакана, наполняет их до краев. Если я это выпью, буду
совершенно пьян... А он произносит несколько слов, что-то про "здоровье!" и
чуть ли не одним глотком выпивает свой стакан. Я так, разумеется, не могу, и
Петр сочувствует: "Ты же еще Maltschischka, не беспокойся! Я еще сделаю из
тебя мужчину!"
Секретарша принесла чай. Наверное, Петр заметил, как я на нее
посмотрел; он спрашивает, делая неприличный жест, спал ли я уже с женщиной.
Наверное, я здорово покраснел, потому что Петр кивает: "Этому я тебя тоже
научу. А теперь садись и ешь!" Режет сало, протягивает мне кусок,
пододвигает хлеб и стакан с водкой. Я слушаюсь. Наверное, я пришелся ему по
душе, и мне он нравится, он прямо излучает доверие, этакий добрый медведь.
"Запиши, Витька, все, что мне требуется, - тут же возвращается Петр
Иванович к делу. - Крепкие парни мне нужны, которые умеют трудиться. Как
можно больше! Всех остальных козлов прогоню!"
Петр уже дважды доливал свой стакан, а мне объясняет - когда пьешь
водку, надо плотно закусывать, лучше всего - Salo с хлебом. А я пить больше
не хочу, у меня и так уже голова начинает кружиться от водки, а ведь в 12
часов меня будет ждать Дмитрий...
"Пошли! - говорит Петр. - Выйдем в цех, сам посмотришь, с какой швалью
мне надо план выполнять".
Мы надели полушубки и вышли. Люди в цеху - как тени. Изможденные, с
запавшими глазами, одеты в худые шинели, многие без теплой шапки и рукавиц.
Чего же ждать от них, они же, наверное, все больные! За какие преступления
им такая каторга, спрашиваю я Петра.
"Откуда я знаю, ну, паразиты рабочего класса - мне-то как с ними быть?
Меня никто не спрашивает, могут ли они здесь работать, с меня спрашивают
продукцию - огнеупорные плиты, выполнение плана! Ну, пришлют триста человек
вместо двухсот, да что от них толку? Вот когда у меня работали немецкие
пленные... Нормы всегда перевыполняли, значит, заработок мой и моих русских
рабочих был больше. А какой был у них бригадир! Если Фриц на месте - все
будет в порядке, мне не о чем беспокоиться, а что теперь?"
Мы возвращаемся в кабинет, я хочу забрать мои записи и идти, но хозяин
не отпускает. "Нет, Витька, надо еще по маленькой, по русскому обычаю - на